потравим. Но коли знать будут, какая сила у нас, противиться али пакостить не посмеют: мы же вернемся да за обиду сквитаемся. К чему им такой разор? Свою кровушку терять — это не чужую лить. Никому не по нраву.

— Коли путь ведом, так и тянуть ни к чему. — Уважаемый Бий-Султун неожиданно вспомнил, что он тут староста, а потому может считаться головой всего войска. — Завтра же и выступим.

— Никто не против? — все же усомнился Олег.

Но ни у кого из собравшихся старейшин и сотников: Бий-Атила, Бий-Юсута, Чабыка, самого хана Судибея — ни у кого никаких возражений не возникло. Кочевники привыкли быстро собираться в путь. Особенно — когда пастбища уже оскудевают.

— Значит, завтра, — махнул рукой Середин.

Слова, услышанные от старой шаманки в день возвращения, зацепились за сознание ведуна царапучей занозой, наложившись на воспоминание о «пулеметном» проклятии обобранного до нитки Хенвоя. Очень хотелось Олегу походить несколько дней по перелескам, лугам, болотцам, собирая всякие мелочи, которые после умелой обработки превращаются в зелья и амулеты. Но, похоже, не судьба.

— Ладно, раз так — обойдемся рябиной. Авось, не подведет.

Мало кто знает, что рябина создана природой как лучшее оружие в борьбе с магией. Если сорвать веточку, подвесить ее над входной дверью своего дома или спрятать под порог, наговорив: «Лежи, рябина красная, привечай всякого гостя доброго, поминай гостя злого, не пускай гостя неживого. Водой живой дом отмой, слово мертвое себе забери», — то ветка станет всасывать все порчи и сглазы, направленные против дома и его обитателей. Но самое главное, если знать своего врага, то эту ветку спустя пару месяцев можно нашептать: «Прими отдарок за свой подарок. Что мне принесла, тому сама порадуйся», — и подбросить ему. Очень полезно возвращать колдунам заклинания, коими они одаряют других людей. Сделал добро — живи долго и счастливо, нагадил — твои проблемы, кушай и радуйся.

До дома Олегу было еще очень далеко, но даже просто подвешенная на узду или прицепленная к вороту рябиновая веточка вполне способна впитать воздействие дурного глаза или слабого проклятия. От сильного же все равно ни один амулет не убережет.

Сначала в поход отправились дозоры, умчавшиеся вперед и в стороны почти на десять верст. Следом через брод не торопясь пошли верховые сотни кочевников — первым, разумеется, Олег, чье почетное звание Приносящего добычу гарантировало ему главенство при любых переменах. Далее двигался хан Судибей, не отрывавший взгляда от Роксаланы — с мечом и косарем на боку, с щитом на крупе коня, одетой в сверкающий нагрудник и островерхий шлем, бармицу которого заменяли ее собственные длинные, густые волосы, собранные в три плотных хвостика, что спасали шею от скользящих ударов сзади. Выкованная Олегом кираса весьма достоверно повторяла формы тела, не оставляя сомнений в половой принадлежности воительницы. Сказок про амазонок степняк явно не читал, а потому даже в бреду не мог себе представить женщину с оружием.

К счастью, у ханского сына хватало ума молчать — иначе он рисковал очень быстро узнать, отчего кочевники так уважают спутницу ведуна, сторонясь ее на всякий случай.

Но узнал бы уже посмертно…

— Как же это ты решилась в седло подняться, моя красавица? — поинтересовался Олег. — Как тебя шаманка отпустила? Кому теперь она свои поганки скармливать станет?

— Грибы прозрения кончились, — не приняла ерничества Роксалана. — Урга говорит, они растут только в горах.

Ей было слишком тоскливо, чтобы шутить на эту тему.

— О великие боги, какое несчастье! — засмеялся Середин. — Как же теперь она сможет говорить со своей незабвенной небесной Уманмеей?

— Она научила меня открывать душу, — ответила девушка. — Урга говорит, что скоро я смогу делать это сама в любой момент. Но пока без гриба прозрения получается плохо.

— Смотри, чтобы пыли и жухлых листьев в открытую форточку не нанесло, — с серьезной миной посоветовал ведун. — С пылесосом потом намучишься.

Шамшер радостно прошелестел в ножнах и со звоном ударился о вскинутый Олегом клинок, всего нескольких сантиметров не достав до горла. Слева всхрапнул конь — Судибей шарахнулся в сторону, едва не порвав ему поводьями губы.

— Ты тупой, бесчувственный чурбан! — зарычала Роксалана. — Ты дерево! Ты кувалда! Ты чурка! Нет, ты копр! Железный безмозглый копр! С тобой, как с человеком — а ты! Ничего, Урга все видит, все слышит! Она рядом, но только невидима! Она отомстит.

— Скажи ей, пусть будет осторожна, — отвел от себя чужой клинок Олег. — Рядом со мной едут два бронетранспортера, тоже невидимых. Как бы гусеницей не придавили.

— Ты фашист! Тупой, безмозглый фашист!

— Шовинист, — поправил ее Середин.

— Ну шовинист, — согласилась Роксалана, пряча меч. — Какая разница? Урга в будущее смотреть умеет, невидимой становиться, травы всякие знает. А ты только гавкать способен да железкой махать.

— Да, я помню, — кивнул ведун, — «гнев небес обрушится безногой лошадью». Это часом не она?

Он указал вперед, на покосившийся шест, украшенный выбеленной конской черепушкой.

— Сам дурак! Это было откровение богини! Если пропитые мужские мозги не способны узреть истину, то их нужно вытряхнуть, а башку набить соломой! В сотню раз умнее станешь!

— Раньше его тут не было, — пропустил ее реплику мимо ушей Олег. — Хан, посмотри туда! Откуда взялся этот кол? Мы ведь прошлый раз этим путем шли, правда?

— Этим, хан волка, — подтвердил Судибей. — Вестимо, Хенвой балует. Напугать хочет.

— Ему это удается… — Ведун отвернул в сторону от воинской колонны, спешился, скинул со спины заводного скакуна тюк, достал самолично кованную во время пути вверх по Белой байдану. Несмотря на жару, натянул поверх войлочного поддоспешника толстый стеганый, накинул шелестящую кольчугу, опоясался, вместо шапки надел тюбетейку и шлем. Собрал узлы, поднялся обратно в седло.

Пока он одевался, мимо прошли все двадцать сотен кочевников, и теперь из горловины оврага за бродом выбирались коровы. Крупная скотина, как известно, обкусывает траву заметно выше, чем овцы, и поэтому ее всегда гонят первой. Овцам после быков и лошадей еще есть что покушать, а вот коровам и коням после овец — нет. За стадами на эту сторону должен был перебраться обоз, а затем оставшиеся десять сотен, упреждающие возможное нападение со спины.

Долгая история. Пока походная колонна соберется — полдня пройдет. Самое время подумать о привале.

Олег пришпорил коня, обгоняя бредущие сотни, и уже через полчаса занял свое место возле скучающей Роксаланы. За время скачки он успел насчитать почти три десятка кольев с конскими черепами. Причем теперь они стояли уже и по правую сторону от тракта.

— Никак, к сече готовишься, хан волка? — удивился преображению ведуна Судибей. — Поверь мне, округ на месяц пути нет рода, способного собрать войска хотя бы в одну пятую от нашего числом.

— К тяжести брони привыкаю, — ответил Олег. — Дабы в драке на плечи сильно не давила.

Степняк кивнул, привстал на стременах, оглядываясь. Сам воин, он понимал разумность такого решения. Вот только большинству кочевников привыкать было не к чему. Разве только к

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату