усиливалась с каждой уной, и внезапно громадина взорвалась ярким светом, заставив наблюдавших за ней людей спрятать лица в ладонях.
Первым пришел в себя Га-нор. Несмотря на пляшущие перед глазами многоцветные пятна, он смог разглядеть, как демон пожирает ослепших, катающихся по земле и совершенно беспомощных Высокородных.
— Что это было?! А, проклятье! Глаза жжет! — ругался Кальн, морщась и вытирая текущие по щекам непрошеные слезы.
Рандо тряс головой, приходя в себя. Лук уже был на ногах, и ему не терпелось уйти как можно дальше. Сын Ирбиса его вполне понимал.
— Куда, побери тьма, делся мой лук?
— Вот. Держи. — Стражник помог рыцарю встать, вручил потерянное оружие.
Уцелевшие эльфы спешно отступали в сторону леса. Закончивший завтрак демон, не разбирая дороги, гонялся за разбегающимся обедом, сияя, словно маленькое, но отнюдь не дружелюбное солнце.
— Не знаю, кого мы сейчас с вами видим, ребята, но, ради Мелота, давайте свалим от него как можно дальше. Пока оно не узнало, кто на самом деле его разбудил, лопни твоя жаба.
Никто не возражал.
Лук давно сбился со счета, в который раз с ним происходит одно и то же. После захвата Врат Шести Башен он только и делал, что бежал.
Дождливый лес напоминал ему заколдованный круг, называемый у опытных имперских егерей Жертвенником ведьм. Как ни пытайся из него выбраться, все равно никуда не денешься. Рано или поздно упадешь от усталости и сдохнешь от голода, так и не найдя дороги домой, хотя она была рядом, всего лишь стоило сделать шаг в сторону, чтобы обрести спасение.
С начала лета стражник, словно гончая, вывалив язык на плечо, носился по лесам, перелескам, полям, степям, городам и весям, но везде их поджидала смерть. Даже в Альсгаре, когда ему начало казаться, что наконец-то Мелот перестал его испытывать и теперь можно хоть какое-то время ни о чем не думать и спокойно играть в кости, нагрянула беда — Чахотка протянул алчущие руки к великому городу. Тогда им удалось вырваться из осады лишь благодаря огромной удаче и сообразительности северянина. Но спасение вновь обернулось бесконечной игрой в догонялки со смертью.
Разумеется, Лук был уверен, что, когда придет его нар, окажется в Счастливых садах. Однако стражник совершенно не стремился ускорить приближение этого радостного момента, считая, что еще успеет побывать там, куда ему и так предначертано попасть. Но в последние недели ему все чаще хотелось махнуть на этот мир рукой, и пусть он горит всеми огнями!
Лук зверски устал. Ему хотелось на все плюнуть, уснуть и не просыпаться как можно дольше. В такие минки солдат люто ненавидел набаторцев, сдисцев, Проклятых, мертвецов, Сжегших душу, Высокородных и ту сияющую пакость, от которой у него до сих пор по коже бегали мурашки.
Стражник прикинул, сколько они не спали. Получалось — больше суток. С самого утра шли вдоль кряжа, затем — краткая передышка в заброшенном городе, и вновь в путь. О еде и говорить было нечего. Животу давно надоело требовать припозднившийся ужин, и уже нар он обиженно молчал.
Кружным путем воины вновь вернулись к реке и предгорьям. Темп Га-нор взвинтил до предела, и, когда был объявлен привал, Лук в изнеможении рухнул на ковер прелой, бурой, влажной листвы.
— Закопайте меня здесь, лопни твоя жаба! До утра я не сделаю ни шагу.
— Еще как сделаешь, — пообещал Кальн, упав рядом. — Когда прижмет, бегут в два раза быстрее. Уф! Ну и темп у тебя, северянин.
— Не хочу, чтобы у Бабочек появился шанс начать с нами беседу…
Рыцарь понимающе усмехнулся, а Лук поднял голову:
— Га-нор, с чего ты так уверен, что после той твари кто-то из них выжил?
— Пока меня не убедят в обратном, я буду считать, что они живы и не собираются оставлять нас в покое. Остроухие упрямы.
— Воевал с ними? — спросил Рандо.
— Нет. Мне достаточно историй. Лук. Вставай с земли. Хватит валяться в воде.
В ответ раздался слабый стон:
— Отстань. Какая разница? Мы и так давно промокли. Клятский дождь делает это нам назло!
— Не расклеивайся, парень! — сказал Кальн, поднявшись и прислоняясь спиной к дереву. — Всем ничуть не лучше, чем тебе.
Лук проворчал нечто невразумительное и неохотно сел:
— По такой погоде даже костра не разжечь. Ночуем, точно звери, под кустом. Зима скоро. Околеем.
— До зимы я планирую быть уже на той стороне Катугских гор. — Га-нор присел на корточки рядом с ним.
— Лук, расскажи про посох некроманта, — попросил Рандо. — Откуда ты знал, что он разбудит демона?
— Мне, кстати говоря, это тоже интересно, — подтвердил Кальн.
Стражник в ответ рассмеялся:
— Неужели вы не знаете старых крестьянских сказок про Крама-дурачка? О том, как он обманул демона-людоеда. Не знаете? Э-э-э… — разочарованно махнул он рукой. — В общем, он его таким посохом прибил. Выкрал у некроманта и воткнул троглодиту в брюхо. Тот подох.
— И вправду дурачок, — после недолгого молчания произнес Кальн. — Интересно, что сделал некромант с Крамом, когда обнаружил пропажу посоха?
— Какая теперь разница, милорд? — поморщился Лук, понимая, что вряд ли придурок из сказки выжил после того, как Белый его нашел. — Наш-то некромант давно помер, и эта палка ему была совершенно ни к чему. Все остальное, как видите, сработало. Демоны не выносят созданного колдунами. И остроухие заработали славного пинка!
…Танэ из Дома Бабочки слушал дождь.
Высокородный умел и любил это делать. В отличие от своих братьев и сестер, воин понимал его ласковые, едва различимые слова.
Дождь говорил о том, что лес утомился, он хочет сна, покоя, зимы. Теплой одежды из густого пушистого снега и забвения до тех пор, пока не наступит новая весна. Не подует теплый ветер и не побегут меж корней исполинских грабов звенящие ручьи талой воды. Лес хотел спать, и его уже никто и ничто не в силах было растревожить.
Дождь говорил о том, что медведь, бурый и старый, большой любитель краснобокого лосося и горной малины, в последнюю неделю сделался раздражительным и, подыскав себе спокойную берлогу, расширил ее стены, чтобы было удобно спать.
Рассказывал про то, что дальше, в дне пути отсюда, там, где из-за бобровой запруды река превращается в неспокойное озеро, на дне которого покоятся останки безымянного и всеми забытого чудовища, в совином дупле живет маленькая вестница. У нее вздорный нрав и янтарные бусины в ушах, так что не стоит подходить к жилищу лесного духа близко, а еще лучше и вовсе обойти это место третьей дорогой. Целее будешь.
Он шептал, что на юге сойки видели некроманта, но тот лишь отдохнул на одной из приграничных полян, а затем двинулся вместе с мертвым воинством на запад.
Пел о том, что скоро вместе с матерью-тучей уплывет на восток, за кряж, в болота и бескрайние леса, к Облачным пикам, и станет снегом, чтобы когда-нибудь вновь превратиться в воду и вернуться в эти земли.
Осторожно, едва слышно, бормотал о четверых чужаках, расположившихся в заповедной роще, что раскинулась у излучины реки, в четверти нара пути от того места, где прятался Танэ.
Эльф поблагодарил дождь и легко спрыгнул с ветки, где сидел все это время. Он узнал все, что хотел, и теперь пришло время отдаться мести. Трехдневная изнурительная погоня подходила к концу, и скоро
