А. МИТРОФАНОВ
НА ДЕСЯТОЙ ПЛАНЕТЕ
Посвящаю памяти моих боевых друзей, которые тоже мечтали о полетах в космос, но погибли в жестоких воздушных боях второй мировой войны.
ЖИЗНЬ ОПЕРЕЖАЕТ ФАНТАЗИЮ
Еще в 70–х годах прошлого века великий мыслитель Ф. Энгельс указывал, что наука развивается непрерывно нарастающими темпами, «…ускоряясь, так сказать, пропорционально квадрату удаления во времени от своего исходного пункта». И в самом деле, за последнее десятилетие человечество достигло не меньшего, чем за предшествующее столетие, а достижения предшествующего столетия перекрывают все успехи развития науки за предыдущие 10000 лет. В настоящее время мы уже подошли к такому рубежу, когда чуть ли не каждый новый год свершаются буквально революции в науке и чуть ли не каждый новый день приносит нам известия о таких поразительных технических достижениях, что каждое из них в недалеком прошлом могло бы составить целую эпоху. С калейдоскопической быстротой следуют одно за другим самые неожиданные открытия и возникают неслыханные перспективы в развитии физики, астрономии, химии, медицины и других наук. В этой обстановке бурного становления торжества человеческого интеллекта над силами стихии советских людей особенно радует и волнует ведущая роль нашей отечественной науки.
Все более и более прочно укрепляется в широких народных массах вера в безграничные возможности науки будущего. Стирается в нашем представлении грань между научной фантастикой, реальными успехами и перспективами технического прогресса. И все же, при оценке конкретных сроков осуществления человечеством тех или иных научных дерзаний, мы очень часто впадаем в психологически оправданный скептицизм. Человеку свойственно подходить к оценке внешнего, по отношению к его эпохе, мира с позиций сегодняшнего дня, или, как это образно выражается языком народной мудрости, «мерить своим аршином». Именно поэтому, принимая за единицу скорости развития науки эталон, рожденный в нашем представлении сегодняшними темпами, мы зачастую забываем о непрерывном нарастании последних и не всегда отдаем себе отчет в том, что будущее, гораздо более близкое, чем мы предполагаем, сулит нам несравненно большее, чем мы думаем.
Указанное свойство человеческой психики в значительной мере компенсируется наличием у людей склонности к научной фантастике «Фантазия есть качество величайшей ценности… — говорил В. И. Ленин — Напрасно думают, что она нужна только поэту. Это глупый предрассудок! Даже в математике она нужна, даже открытие дифференциального и интегрального исчисления невозможно было бы без фантазии» История науки дает нам немало примеров того, как смелые, стоящие на грани правдоподобности идеи наиболее прогрессивных ученых опережали свою эпоху на многие поколения.
Прекрасной иллюстрацией этого может служить жизнь и деятельность выдающегося зодчего космонавтики К. Э. Циолковского, который еще на рубеже XIX и XX столетий, невзирая на насмешки и скептицизм окружающих его людей, говорил и писал о предстоящем запуске искусственных спутников Земли, о полетах к Луне и Марсу, об исследованиях космического пространства.
Немалую услугу человечеству оказывала и оказывает научно—фантастическая литература. Не говоря уже о том, что она воспитывает молодежь в духе смелых научных дерзаний пробуждает у нее интерес к исследованиям природы и борьбе за ее покорение, нередко бывает и так, что талантливым писателям— фантастам удается предугадать в своих произведениях пути фактического развития науки. Достаточно вспомнить о Сирано де Бержераке, который еще 300 лет назад писал о полетах в мировое пространство при помощи ракет, или о Жюле Верне, предсказавшем в свое время возможность подводного плавания.
Писатель—фантаст в области физико—математических и технических наук обладает определенными преимуществами перед ученым: он не загипнотизирован математическими формулами и не находится в плену у аксиом, нередко связывающих ученого по рукам и по ногам. Наконец, ему не приходится руководствоваться соображениями поддержания научного престижа, вследствие чего он гораздо смелее высказывает свои фантастические идеи, не слишком считаясь с тем, что они могут оказаться ошибочными. Разумеется, значительная часть идей, высказанных в научно—фантастической художественной литературе не получила последующего научного признания однако были среди них и такие, которые не только претворились в действительность, но и способствовали в какой—то мере рождению этой действительности.
Непрерывное нарастание темпов развития науки и техники, о котором упоминалось выше, выдвигает в наше время своеобразные трудности перед авторами научно—фантастических произведений. Если идеи, изложенные в романах Ж. Верна, Г. Уэллса и других писателей прошлого века, на протяжении ряда десятилетий оставались на положении непроверенных жизнью фантастических догадок их авторов, то писатели нашего времени, при всей смелости полета их мысли, подчас не успевают угнаться за развитием реальной жизни и бывают вынуждены корректировать свои творческие планы буквально в процессе работы над их осуществлением. Характерным в этом отношении является признание писателя И. Ефремова. В предисловии к своей книжке «Туманность Андромеды» он указывает, что в период начала работы над этим произведением ему казалось, что описываемые в нем события отделены от нас по меньшей мере тремя тысячелетиями. К моменту же сдачи книги в печать этот срок, по его мнению, сократился на целое тысячелетие.
В аналогичном положении оказался и автор предлагаемой читателям научно—фантастической повести «На десятой планете» А. Митрофанов.
Мне довелось ознакомиться с черновым вариантом рукописи этой повести, написанным незадолго до запуска первого искусственного спутника Земли. В рукописи содержался рассказ о том, как экипажем космической станции «Комсомолия», размещенной на огромном искусственном спутнике Земли были приняты сигналы бедствия с небольшой планеты Цереры, обращающейся вокруг Солнца между орбитами Марса и Юпитера. По решению Советского правительства на Цереру была послана спасательная экспедиция, возглавляемая комсомольцем Медведевым. Мужественные космонавты, преодолев многочисленные трудности опасного путешествия высаживаются на поверхности этой планеты и обнаруживают там «фаэтов», представляющих остатки некогда многочисленного и высококультурного народа, населявшего в незапамятные времена большую планету «Фаэтию». По рассказам фаэтов, Фаэтия взорвалась в результате неразумного применения предками термоядерных зарядов. На одном из осколков Фаэтии — Церере — и доживало свой век медленно вымирающее племя уцелевших фактов. Между тем возникла угроза столкновения Цереры с другими осколками злополучной планеты. Своевременно подоспевшая советская спасательная экспедиция благополучно вывозит из района ожидающейся катастрофы и доставляет на Землю последних фаэтов.
В период последующей работы А. Митрофанова над рукописью были выведены на орбиту искусственные спутники Земли и запущены в сторону Луны первые космические ракеты Эти замечательные события повлияли на творческие замыслы автора и побудили его дополнить содержание своей повести новой оригинальной фантазией — проектом «оживления» и заселения нашего естественного спутника — Луны
Под «оживлением» Луны автор повести подразумевает, во—первых, создание на ней искусственных водоемов и атмосферы путем соответствующих преобразований входящих в почву Луны химических элементов, во — вторых, обеспечение на Луне земноподобного климата за счет раскручивания ее до периода, равного земным суткам, и, наконец, озеленение и заселение Луны после необходимой дезактивации ее поверхности и атмосферы. Раскручивание Луны по идее автора должно быть вызвано серией взрывов термоядерных фугасов, заложенных вдоль экватора в глубоких штольнях, наклоненных к горизонту под углом 30 градусов.
Заселенная таким образом Луна оказывается более подходящим, чем Земля, убежищем для фаэтов,
