заблагорассудится.
И потому я снова спрашиваю: есть ли у вас в доме компьютер? Потому что обзванивать клиентов с любого другого телефона наименее выгодно, чем с вашего, генерал.
— Зачем вам дискета?
— Затем же, зачем и вам. Для облегчения быта пенсионеров. И отдачи памяти погибшим в бою товарищам. Мы слишком пострадали во всех этих околобоевых действиях, чтобы не потребовать взамен хоть какой-то компенсации. Только в отличие от вас у нас аппетиты пенсионные. С нами сторговаться будет легче. Вы даже можете выступить посредником. Чтобы получить комиссионные. Ведь комиссионные — это лучше, чем ничего?
— Мои гарантии?
— Отсутствие у вас дискеты. Более надежных гарантий быть не может.
Борис бил наверняка. Не было у генерала другого выхода, как согласиться. Вернее, был, но неприемлемый для него — застрелиться, не перенеся позора капитуляции.
Дискета била дискету. Информация уравновешивала информацию.
— Черт с вами. Берите! — хорошо поставленным командным басом заорал генерал. — Что б вас разодрало! Идиоты старые!
— Только без истерики. Проигрывать надо со вкусом и чувством собственного достоинства. Если не знаете как, смотрите хронику второй мировой войны, посвященную капитуляции Сталинградской группировки немцев. Там все очень художественно показано. Учитесь у великих неудачников.
И еще одно маленькое одолжение. На прощание. Не будете ли вы столь любезны отдать приказ охране о беспрепятственном нашем прохождении за территорию ведомственных дач. На вашей личной машине. А то мне, признаться, пришлось испачкать штанишки, пока я сюда до вас, заборы преодолевая, добирался.
И не соблаговолите ли завернуть руки за спину, чтобы нам удобней было вас связать. Очень не хотелось бы до момента, пока мы не достигнем безопасного места, иметь дело с вашими, отправленными нам вдогонку, держимордами.
Заранее благодарен…
В лесу, на давно неезженной проселочной дороге, где Борис оставил автомобиль, на котором приехал, ветераны остановились.
— Ну что, Полковник, струхнул? — спросил, открывая дверцу генеральской «Волги», Борис.
— Не без того.
— И правильно. Впредь неповадно будет без приказа и необходимости голой грудью на пулеметы лезть. На то артиллерия имеется. Тяжелая. Хорошо, я подоспел. А то погиб бы смертью храбрых, но глупых.
— Как тебе удалось? — спросил все еще пораженный случившимся Сан Саныч.
— Молча, Полковник. Молча. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Ты имеешь в виду дискету?
— Я имею в виду выход. Выход из создавшегося положения. Ну что, сел? Тогда поехали.
— И все-таки, где ты ее нашел? — еще раз поинтересовался Сан Саныч.
— Что нашел?
— Что, что? Дискету! Ну, хватит интриговать. Не томи.
— Нетерпеливый ты какой, Полковник. Прямо как курсант в краткосрочном увольнении. Все тебе до чего-то докопаться хочется.
Все влезть куда поглубже. А с того, знаешь, что бывает?
— Что?
— Преждевременный выкидыш. Плод, в том числе и мысли, созреть должен, оформиться, чтобы его населению показывать было можно.
— Ну все, считай созрел. Считай оформился. Говори, где дискету обнаружил?
— А я ее не обнаруживал.
— Как так не обнаруживал?
— Так и не обнаруживал. И не искал даже.
— А как же это? — показал Сан Саныч на металлическую коробочку.
— Ах, это? Это так, в свободное от работы время. Так сказать, народные промыслы. Это я сделал. По твоим описаниям. У тебя язык очень образный. Помнишь, ты объяснял — что искать, когда мы квартиру обыскивали. Красиво объяснял. Художественно. Как Новиков-Прибой.
— Погоди, погоди. А сама дискета?
— Какая дискета? Что ты ко мне привязался? Тебе оболочки мало? Смотри, какая работа замечательная. Ручная. Шов какой. И заклепочки…
— А дискета?!
— Ну что ты привязался ко мне с дискетой. Не было никакой дискеты. НЕ БЫ-ЛО!
— Не было? — как эхо повторил Сан Саныч. — Не было?! То есть, идя к генералу, ты ничего не имел на руках?
— Как это не имел? А коробочку ручной работы? Вот здесь шовчик, а здесь заклепки…
— Ты блефовал! — обалдел Сан Саныч. — Куклу подсовывал!
— Да, блефовал, — легко согласился Борис. — А что мне оставалось делать? С нормальной логикой из этой ситуации было не выпутаться. Вот я и подумал, отчего не помухлевать. Самую малость. Не умирать же в самом деле из-за того, что дискета одна и не у нас.
— Но как же информация? Ты же оперировал реальной информацией. С дискеты!
— Информация — да, натуральная. И именно с дискеты. Врать не стану. Но не с этой, пустой, как барабан. А с первой, которую еще ты читал. Из твоих показаний информация. Тех, что ты мне передал. На всякий случай.
— Так вот оно в чем дело! — хлопнул себя по лбу Сан Саныч. — Ведь точно. Все те же, известные мне фамилии! Ничего нового. Однако ты рисковал. Чертовски рисковал! Вдруг бы он подробности затребовал. Или какое-нибудь другое дело?
— Ну не затребовал же! Чего теперь рассуждать о том, что могло бы быть.
— А все-таки красиво ты сделал его, Борька. Как первоклассника!
— Я сделал? — переспросил Борис. — Нет, Сашка, не я его сделал. Одиночка в поле не воин. Это все мы сделали. И ты. И я. И Анатолий. И Семен. И покойный Михась. И даже те, кто там, в окопах, остался. Благодаря кому мы до дня сегодняшнего дожили.
Мы сделали! Сообща.
И никак иначе!
Машина вкатывалась в город. Ветераны молчали. Каждый думал о своем.
О том, что было.
И о том, что будет. Может быть, уже за следующим поворотом.
Глава 44
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — еще раз спросил Борис.
— Нет, — честно признался Сан Саныч. — Но другого выхода не вижу. Если не поднимемся в атаку мы, это сделают они. Пассивная оборона исчерпала себя. Теперь кто первый успеет.
— Тогда запускать?
— Запускай!
Борис нажал на кнопку. Черная пасть факса зажевала первый лист бумаги.
— Принято.
Где-то за несколько километров от них из точно такого же факса выполз лист с фотографией хозяина кабинета. С очень старой фотографией. Может быть, даже двадцатилетней давности. С фотографией и обычными биографическими данными: родился, женился, окончил… И еще с не очень бросающимся в глаза
