Отпечатки пальцев полковника в отставке Зубанова.
— Подняться к тебе можно? — спросил полковник по телефону.
— Лучше я спущусь.
— Отчего так?
— Я не исключаю, что милиция понавтыкала здесь «жучков».
— А у тебя?
— У себя я все проверил. У меня все чисто. А вот за остальные помещения не поручусь.
— Ладно, у меня — так у меня. Через полчаса Зубанов развинтил входной люк и впустил в свое убежище бывшего своего зама.
— Тихо у тебя тут.
— Как в могиле?
— Как в танке!
— Ладно, давай рассказывай, что там у тебя случилось? На поверхности.
— Приехали. Сунули в нос ордер. Учинили шмон. С собаками и простукиванием стен.
— Что-нибудь нашли?
— Что искали — нет.
— А что не искали?
— Так, по мелочи. Гранаты, пару незарегистрированных пулеметов. Грозились привлечь за незаконное хранение оружия.
— Сказал, что нашел?
— Ну да. Как раз сегодня утром, когда прогуливал собаку. Чтобы не рисковать — спрятал в оружейку. Пошел звонить в милицию, а тут она сама явилась.
— Гранаты — это серьезно. Можешь не отбрехаться. Теперь Хозяина нет, защищать некому.
— Хомут всегда найдется. Была бы шея.
— Не понял! Новая крыша нашлась?
— Так точно.
— Что же ты раньше молчал?
— Так она только сегодня нашлась Вернее, сегодня все окончательно решилось.
— Кто?
«Замок» молчал.
— Не хочешь говорить?
— Не могу говорить. Коммерческая тайна.
— Даже от меня?
— От всех. Хозяин сказал, что если что — голову свернет. Причем не одному только мне.
— Пугает?
— Нет. Этот — свернет.
Покоробила полковника скрытность бывшего зама. Хотя, с другой стороны, и он в бытность свою его начальником тоже всего ему не рассказывал Нормальная практика людей, воспитанных в недрах спецслужб. Все должен знать только один человек. Остальные лишь плохо состыкуемые частности. Только так можно сохранить тайну готовящейся операции. И сохранить участвующих в ней людей.
— Добро, тайна — так тайна.
— Извини, Степаныч. Действительно не могу. Ты под милицией, как под дамокловым мечом, ходишь. Нельзя тебе лишнего знать. Опасно. И нам опасно. И тебе.
Зубанов согласно кивнул. Прав «замок». И действует так же, как действовал бы в его положении сам полковник. Хотя это и обидно.
— Ладно — замяли. Что там с моим делом?
— Стараемся. Ищем подходы к следствию. Пока безуспешно.
— Проработай старые каналы.
— Нет старых каналов.
— Как так нет?
— Так и нет. Отказались от сотрудничества.
— Смерти Хозяина испугались?
— Похоже на то. Испугались. И решили переждать.
— Ищи новых.
— Ищу.
— Что с документами?
— Если липу — можно хоть завтра, В неограниченных количествах. Если натуральные — надо ждать.
— Как долго?
— Может, день. Может, неделю.
— Ладно, неделю подожду. Если на прогулки выпускать будешь. Зекам прогулки положены.
— Какой разговор! Почистим помещения — и милости просим.
— Чисти. А то я тут как в берлоге. Скоро от ничегонеделанья в спячку впаду.
— Два, максимум три дня!
— Чего так долго?
— Новая метла по-новому метет. Так метет, что продыху нет. Но мы постараемся…
«Замок» ушел. Полковник остался. Заключенным в камере-одиночке повышенного комфорта.
Глава 29
— Да, — сказал «замок», приблизив телефонную трубку к губам. — Нет.
— Уверен?
— Абсолютно. Он там как в танке. С заваренными люками.
— Наверх его выпускаешь?
— Редко. А теперь совсем перестану.
— Смотри. Головой отвечаешь!
— Знаю. Некуда ему оттуда деться. В ящике он. Зарытом на глубине десяти метров. Который сам же и построил.
— Как ты считаешь, он не догадывается?
— Нет. Он не может догадаться. Его изоляция аргументирована поиском его милицией.
— А не может он попытаться бежать? Или что-нибудь сделать с собой?
— Вряд ли. Раз он ничего не знает, значит, у него нет причин ни для побега, ни для самоубийства. И нет возможностей. Мы на всякий случай изъяли все опасные предметы. Даже десертные ножи.
— Ладно, будем считать, что ты знаешь, что делаешь.
— Знаю…
Неладное полковник Зубанов почуял, когда ему отключили электроплиту и стали кормить готовой пищей. Приносимой три раза в день одним из бойцов.
— Здравия желаю, Григорий Степанович.
— Ты чего официантствуешь? — по-простому удивился полковник. — Я бы и сам мог готовить. Чай, не барин.
— Не получится готовить. У нас кабель, который на кухню идет, перегорел.
— Когда?
— Прошлой ночью.
— Чего так?
— А кто его знает? Похоже, короткое замыкание.
— Давно бы времянку перебросили.
