работу.
— А если она неблагоприятная?
— Не раскрываю себя и, всячески избегая столкновения, эвакуируюсь. Оставляя возможность использовать свой шанс позже. Ну как?
— А кто будет оценивать степень благоприятности обстановки?
— Я буду!
— Но…
— Или тот, кто хочет сделать эту работу вместо меня. Я не гордый. Я готов уступить свое место более достойному.
— Где гарантии, что вы не перестрахуетесь?
— Я никак не пойму, чего вы добиваетесь? Тем, что хотите бросить меня в бой, несмотря на обстоятельства? Вы хотите, чтобы я непременно погиб? Непременно в момент нападения на Заикиных? /
— Нет, вы нас…
— Если вам нужна моя смерть, то за этим не надо далеко ходить. Если нужна смерть в этом конкретном подъезде, то вы ошибаетесь, я не доставлю вам этого удовольствия. Я не полезу на рожон, чем бы вы мне ни угрожали.
— Нет, мы не хотим вашей смерти в этом подъезде… Хотя бы потому, что это не последний подъезд. Но мы хотим иметь гарантии, что вы сделаете дело.
— Никаких гарантий быть не может. Я не страховой агент. Хотя и работаю с клиентами.
— Тогда мы сомневаемся.
— Я тоже. Но иного выхода у нас нет. У вас нет. И у меня нет. Мы должны доверять друг другу. Или должны отказаться от проведения этой операции! Лично я голосую — за отказ…
— Ладно, мы согласны.
И на том спасибо!
В шестнадцать двадцать пять машины были в условленном месте. За много кварталов от дома, где на четвертом этаже, в трех расположенных на лестничной площадке квартирах, проживали братья Заикины. Братья были не только братьями, но еще и соседями. Что упрощало, улучшало и удешевляло работу охраны.
— «Аллигатор» убыл, — доложила группа «наружки» из аэропорта. — Едет. Через тридцать минут будет здесь.
Машины тронулись с места и разъехались в разные стороны. Двадцать минут они крутились в автомобильном потоке, постоянно сворачивая на перекрестках, возвращаясь в сторону, откуда приехали, проскакивая светофоры под только что загоревшийся красный свет.
— Ну что?
— Все чисто.
— Поехали на место.
Машины припарковали в соседних, заранее облюбованных проходных дворах.
— Выходим.
Бойцы открыли дверцы.
— Прошу вас без глупостей, — предупредил один из телохранителей. Главный в этой группе.
— Или что? — задираясь, спросил Зубанов.
— Или мы будем вынуждены стрелять. На поражение.
— Тогда я — тоже!
Бойцы нехорошо переглянулись.
Надоел им этот полковник. Словами. Уж лучше бы делом. Лучше бы действительно попытался сбежать. Чтобы кончить со всем этим разом.
— Выходим!
Все, кроме водителя, покинули автомашину. Веселой компанией прошли к нужному подъезду. Не к тому, где жили братья Заикины. Совсем к другому.
Поднялись на чердак. И по нему дошли уже до нужного подъезда.
— Спуститесь на пятый этаж. Будете смотреть в окно. Когда увидите, что они приближаются, спуститесь…
— Не учи ученого.
— Мы будем на чердаке и на улице, — пригрозил командир группы.
Значит, вторая машина будет пасти дверь подъезда. Эти — чердак. Те — дверь подъезда. Он будет убирать клиентов. А они, если что, его. Хорошо устроились ребята. Хотят дело сделать. И при этом рук не замарать.
— А я вот сейчас спущусь, позвоню в первую попавшуюся дверь и вызову милицию, — тихо сказал Зубанов. — Чтобы вас привлекли за незаконное хранение оружия.
— Не вызовите. Вам милиция опаснее нас. Вы находитесь во всероссийском розыске.
Тут он был прав. От местной милиции добра ждать не приходится. Эти до него еще когда доберутся, а милиция прихлопнет сразу. Еще до порога КПЗ. Еще в машине.
— Хорошо вы устроились! Пацаны, — повторил вслух свою мысль полковник. — Тут, в тылу! Как у Христа за пазухой.
— У нас у всех фронт.
— Да? Ну тогда я пошел.
Спустился вниз по лестнице на лестничную площадку. Осмотрелся.
— Полковник! Зубанов задрал голову.
— Ловите.
Полковник поднял руки. Вниз, в подставленные ладони, полетела сняряженная патронами обойма. И еще одна.
Чердачный люк тут же закрылся.
Страхуются ребята. Патроны в последний момент дали. Люки захлопывают. Поди, попрыгали в стороны в ожидании выстрела. Испугались скользких, на тему, куда лучше стрелять, разговоров.
Ну точно — пацаны…
Полковник спустился на один лестничный марш, где его нельзя было увидеть. Вытащил пистолеты. Вогнал в ручку обоймы. Передернул затворы, досылая патроны в ствол. Лучше сразу в ствол. Так надежней. Так никаких перекосов не будет.
Один пистолет сунул в левый карман пиджака. Другой — дулом вниз в непрозрачный полиэтиленовый пакет с короткими ручками. Взял правой рукой, обхватив пальцами одновременно, ручки пакета и рукоять пистолета.
Теперь в руках у него был не пистолет. Был пакет. Просто пакет. Особенно если смотреть со стороны. Или снизу. Если смотреть со стороны или снизу, ничего подозрительного заметить было невозможно. Просто мужчина с пакетом идет по лестнице…
Полковник спустился еще на этаж, чтобы иметь возможность, если кто-нибудь выйдет из квартиры, подняться на другой этаж.
Стал ждать, считая секунды.
Одна.
Две…
Минута.
Раздался тихий зуммер.
Полковник вытащил из внутреннего кармана радиостанцию.
— Приятели на подходе. Четыре приятеля.
«Приятелями» были братья Заикины. Которые подходили к подъезду. Два брата и два сопровождавших их телохранителя.
Полковник почувствовал, как у него мгновенно вспотели лоб и ладони рук. Как застучало, заколотилось сердце.
Через минуту, может быть, две должно было случиться то, что должно было случиться. Он должен
