был стрелять. Чтобы убить. И возможно, через минуту или две быть тоже убитым. Потому что вчетверо превосходящие силы противника на узкой лестнице оставляют мало шансов на жизнь… Стоп!
«Прекратить! — сам себе приказал полковник. — Нельзя идти в бой, боясь смерти. Нельзя думать о смерти! Надо думать о победе. Только о победе! О том, как ее добыть. Иначе бой не выиграть!»
Полковник не стал спускаться на первый этаж.
Хотя углы за входной дверью были самыми удобными для покушения. Именно потому, что удобными.
Если, как его убеждали, телохранители — не любители, а профессионалы, они не пустят братьев в подъезд. Они войдут первыми. И лишь потом, осмотревшись, заглянув в каждый угол, пропустят братьев.
Ему не нужны телохранители. Ему нужны охраняемые ими тела!
Надо дать им возможность войти в подъезд. И стрелять на лестничной площадке, между вторым и третьим этажами. Там они будут ждать нападения меньше всего. А он сможет занять по отношению к поднимающемуся по лестнице противнику выгодную позицию. Сверху — вниз. И сможет увидеть их всех и разом. Полковник спустился до четвертого этажа и замер. Теперь нужно было ждать. Только ждать… Внизу, на третьем этаже, хлопнула входная дверь. Послышались шаги. Невнятные голоса.
— Что? Что ты говоришь?
— Говорю, долго не гуляй. Как прошлый раз. Гавкнула собака.
— У, песик мой! Иди, погуляй с папой. Только далеко его от себя не пускай…
Так! Теперь еще и жильцы. И собака. Вернее, один жилец с одной собакой будет сейчас спускаться вниз, во двор. Выходить в дверь, в которую должны войти братья.
Не вовремя они с собакой…
Или… Или, наоборот, вовремя? В самый раз…
На первом этаже грохнула притянутая пружиной дверь.
Они!
— Приятели вошли, — сообщила радиостанция. — Вошли!..
Полковник быстро, почти бегом, стал спускаться вниз.
Входная дверь хлопнула еще раз.
«Вошли братья, — понял полковник. — Первый раз, когда хлопнула дверь, были телохранители. Теперь они запустили братьев».
Объект в подъезде!
Полковник догнал пожилого мужчину, ведущего на поводке карманного формата собачку. Мужчина шел медленно, цепляясь правой рукой за лестничные перила, левой подергивая рвущегося вперед домашнего любимца.
Полковник пошел за ним. Шаг в шаг.
— Ну куда ты спешишь? Погоди… — урезонивал хозяин собаку. — Ой какой нетерпеливый…
В щели между лестницами замелькали чужие фигуры. На следующей лестничной площадке люди, идущие снизу и идущие сверху, должны были встретиться.
Неизбежно должны были встретиться!
Все, пора!
Зубанов приподнял полиэтиленовый пакет, пряча его за спиной впереди идущего мужчины.
Сейчас их головы поднимутся до уровня верхней лестницы, и можно будет стрелять. Вначале в братьев…
Тактика атаки изменилась. Прямо теперь, на месте. После не предусмотренного сценарием появления гражданина с собакой.
Раньше полковник должен был стрелять в телохранителей. Убить их или ранить. Хотя вряд ли убить и даже, возможно, не ранить. Потому что в скоротечном бою положить противника не так-то просто. Но можно как минимум заставить залечь. Отступить в безопасное место. Чтобы разобраться с оставшимися на несколько секунд без защиты объектами.
Мгновенно убить их и, воспользовавшись паникой, сбежать через чердак…
Если братьев убить, то охрана вряд ли выползет из своих щелей, чтобы его преследовать. Охрана не лезет на рожон, когда охраняемый ими объект мертв. Ему уже помочь невозможно, а нарываться на уже бесплатную пулю кому охота.
Такой сценарий обещал наибольший успех…
Но теперь полковник решил действовать по-другому. Вначале стрелять в братьев. Теперь у него, помимо поддетого под рубашку бронежилета, был живой, двигающийся впереди него щит. Из-за которого было удобно вести стрельбу и за которым можно было прятаться.
Удачно вышел мужчина прогулять собаку. Вовремя вышел. Именно тогда, когда надо…
Полковник положил указательный палец левой руки на спусковой крючок второго «тэтэшника». Из которого не надо было ни в кого попадать, который был предназначен не для боя — для шумопиротехнических эффектов, подавляющих психику врага. Стрельба из двух пистолетов впечатляет, создавая эффект массированного ведения огня.
Два пистолета — не один пистолет.
Один — пугает. Другой — попадает. Другой отправляет на тот свет…
Впереди показались, качнулись, выросли головы. Вначале телохранителя, идущего первым.
Этот мимо! Эта голова киллеру сейчас не нужна. На эту голову пока можно не обращать внимания…
Фигуру телохранителя заслонил мужчина с собакой.
Еще одна голова. На этот раз та, которая нужна! Голова одного из братьев Заикиных. И лицо! Очень хорошо знакомое лицо. Лицо бывшего хозяина полковника.
Лицо — в пределах досягаемости пули.
Но рано. Еще рано. Надо немного подождать. Пока не покажется голова второго брата. Второго его…
Вот он! О чем-то недовольно беседует с телохранителем, идущим сзади. Вернее, что-то выговаривает телохранителю. Машет перед его носом рукой…
Теперь пора.
Полковник выхватил из кармана второй пистолет, шагнул вперед, прижался к спине мужчины, прикрыв его телом свой корпус…
Быстро поднял руки с зажатыми в них пистолетами, положил на плечи мужчины, направив стволы в сторону братьев. Прикрыл свою голову его головой.
Все мгновенно, в одну короткую долю секунды.
— Как вы смее… — попытался возмутиться мужчина.
Выстрел!
Выстрел!
Выстрел!..
Левым — на испуг, правым — на поражение.
Один из братьев, угодивший под правый пистолет, упал, даже не потянувшись руками к разбитому пулей лицу. Упал! Потому что умер. Даже не поняв, что произошло. Даже не поняв, что его убили.
Мгновенно перевести правый «тэтэшник» на второго брата. Чтобы наверняка…
Выстрел!
Выстрел!..
Второй Заикин схватился за плечо. Согнулся. Упал на пол.
Мимо! В плечо!..
Надо добить. Его надо добить! Еще одним выстрелом. И потом заняться телохранителями. Которые через мгновенье-другое придут в себя и откроют огонь…
Но телохранители не приходили в себя. Им не нужно было тех нескольких мгновений, чтобы сообразить, что происходит. Они были профессионалами. Все-таки профессионалами!
Черт возьми!
Дальний без паузы, почти очередью, выпустил несколько пуль в сторону ведущих огонь пистолетов.
