— Я даю вам сто, и вы туда не заглядываете! — предлагал кладовщик.
«Сто» — конечно, не рублей. Участники игры соглашались не сразу и редко когда соглашались на «сто», но соглашались всегда. Потому что приз был гораздо больше премии, на которую мог рассчитывать ревизор, обнаруживший недостачу.
Конечно, рано или поздно обман должен был вскрыться, но прапорщик Кузьмичев, как и каждый вор, надеялся, что это произойдет не скоро. И не с ним.
И продолжал свой бизнес.
Пустые ящики множились, деньги прибывали, а из прилавках все еще оставались товары, которые он не мог себе позволить купить. Он уже имел «Жигули», причем не одни, и уже хотел не «Жигули», а хорошую иномарку. И много чего еще хотел — отчего денег ему не хватало даже больше, чем раньше. Потому что денег не хватает всегда. И даже тем, у кого их куры не клюют…
Когда Кузьмича нашли кавказцы и предложили продать партию гранатометов — он отказал. Потому что боялся с ними связываться. Но кавказцам если они что-то сильно хотят, отказать трудно.
— Зачем так сказал? — обиделись они на него. — Мы же знаем, ты русским продаешь! Мы что — хуже, да?..
— Ну почему хуже… Я не сказал, что хуже… — замялся прапорщик. — Просто у меня сейчас нет того, что вам нужно.
— Не завезли — да? — все поняли несостоявшиеся покупатели гранатометов.
А вечером домой не вернулась дочь прапорщика. И за полночь не вернулась. Вернулась под утро оживленная и загадочная.
— Ты где была? — строго спросил у нее не сомкнувший до самого утра глаз отец.
— В ночном клубе. Я с такими интересными ребятами познакомилась!..
Дочь была взрослая и имела право знакомиться с потенциальными женихами. Пора уже. Но эти женихи были не обычными — были с Кавказа.
— Они такие забавные, такие интересные, они так здорово рассказывают о своих обычаях!..
Прапорщик напрягся. И не зря.
— Я запрещаю тебе с ними встречаться! — сказал он.
— Почему?
— Потому!
Объяснять дочери, что ее любят не за ее красивые глаза, а за папины гранатометы, он не стал. Ей вообще лучше было ничего не знать.
В тот же день ему позвонили дочкины ухажеры.
— У вас такая замечательная дочь, — поздравили его они, говоря с характерным акцентом.
— Не смейте трогать мою дочь! — не сдержавшись, прокричал в трубку не на шутку встревоженный отец.
— Зачем трогать? У нас до свадьбы трогать нельзя! — похвастался телефонный собеседник. — Такие у нас обычаи! Но можно невесту украсть!..
Прапорщик посмотрел на дочь, которая вертелась возле зеркала, и сразу все понял.
«Товар» тут же завезли. А за покупателями дело не стало — покупатели щедро расплатились, намекнув на возможность нового заказа.
На стеллаже, где лежали гранатометы, появились пустые ящики.
Когда соседу по лестничной клетке привезли из Чечни «цинк» с останками сгоревшего в БТРе сына, прапорщик подумал, что, возможно, это был его гранатомет. Но потом решил, что это совершенно не обязательно, потому что этих гранатометов в Чечне как грязи. Может, это не его гранатомет, а бывшего министра обороны, который передавал их боевикам тысячами? Он за министра отвечать не согласен!
И то верно — почему у нас всех собак всегда вешают исключительно на стрелочников и хоть бы одну на министра? Неправильно это!..
Когда на склад поступили переносные ракетно-зенитные комплексы, прапорщик Кузьмичев понял, что ему крупно повезло. Вернее, ему объяснили, что ему крупно повезло, потому что назвали цену, за которую готовы приобрести каждый ПЗРК.
Соблазн был велик. Но и риск тоже. Ракетный комплекс, в отличие от автомата, проходил по особому списку — так просто его не умыкнешь. С другой стороны, получив такие деньги, можно было откупиться от какой угодно ревизии! Рискнуть? Или нет?..
Сомнения жадного человека всегда истолковываются в пользу наживы. И прапорщик не устоял — сдав на пробу один ПЗРК, не забыв поделиться со своими, с которыми был в доле, начальниками. На следующий день ревизия не пришла, что было истолковано добрым предзнаменованием.
И прапорщик сдал еще один комплекс. Остановиться он, как и всякий вор, уже не мог, потому что останавливаться ему было уже бессмысленно — он в этом деле увяз по самую маковку и лишний эпизод в его будущем деле уже ничего ни прибавить ни убавить не мог. Так стоит ли стесняться?
Следующий ПЗРК он сбыл своим, местным. На чем и про кололся. Потому что «свои» притащили к нему «чужих». Не по доброй воле, чтобы при головах остаться…
…В дверь позвонили.
— Поди открой! — крикнул Кузьмич дочери.
Сам он с дивана вставать не хотел. Может он, в конце концов, позволить себе отдохнуть от трудов неправедных!
— Ты слышишь или нет?!
— Да слышу я, слышу! — раздраженно проорала из своей комнаты дочь.
— А чего не идешь?
— Не могу — я голая!
Кузьмич вздохнул и пошел к двери. Никакого сладу с этими бабами нет — то они голые, то в грязном халате, то в бигудях!.. Дверь открыть некому!..
— Кто там еще? — недовольно спросил он.
— Эй, слушай, дорогой, почтальон к тебе пришел! Открой срочно — да! — крикнули из-за двери. — Телеграмм тебе принес!
Кузьмич провернул защелку. А дальше… А дальше он ничего не понял — какая-то неведомая сила рванула его за грудки вперед, пушечным ядром вынося из квартиры, и потащила вниз по лестнице так, что ноги ступенек не касались.
Против подъезда стоял большой черный джип с распахнутыми дверцами, который стремительно, хотя никуда не ехал, приблизился. Кузьмича внесло в салон, дверцы захлопнулись, и джип рванул с места.
— Вы кто? — удивленно, потому что он даже еще испугаться не успел, спросил прапорщик.
Сидеть ему было неудобно, потому что планировка джипа была крайне неудачной — пол поднят очень высоко, отчего коленки задирались под самый подбородок.
— Вы кто?! — повторил он свой вопрос, уже подозревая худшее, подозревая, что его взяла милиция. Но милиция в его случае была бы далеко не худшим вариантом.
— Попался, гад! — мстительно сказал кто-то снизу. — Мы тебя отучим туфту впаривать!
И пол под ногами зашевелился, словно живой. Но прапорщику уже было не до пола!
— Зачем так нехорошо делаешь? — обернулся нему с переднего сиденья жуткого вида кавказец. — Зачем обманываешь, зачем плохой товар даешь?
— А?.. — прошипел снизу голос. — Зачем гнилой товар нам впарил?!
Сидящий рядом с прапорщиком мужчина, который тоже был кавказцем, подняв ногу, изо всех сил ткнул ею куда-то вниз.
«Пол» сказал:
— Ай!..
И затих.
— Если ты нас обманул, мы тебе голову резать будем! — дружески пообещал передний кавказец, оскалив зубы и проведя большим пальцем под подбородком. — Вот так резать будем!
Судя по всему, он не шутил, он излагал план предстоящих им совместных вечерних мероприятий.
— Всэм рэзать будем! Всэм до одного!..
Кузьмич почувствовал, как под его ногами замер, закаменел «пол». И как закаменел он сам! Если бы
