Кентавр заревел еще громче, развернулся и поскакал галопом в сторону, разбрасывая попадающиеся по пути предметы мебели и женские тела. Пол вдруг начал заворачиваться сферой вслед скачущему Кирону и двинулся за ним. Сергей вздрогнул, вцепившись в темно-бронзовую ногу замершей рядом девушки, но нога мягко выскользнула из рук, просто пройдя сквозь пальцы. Пол поднялся, обтек полулежавшего Сергея мыльным пузырем и ушел в сторону. Громадный прозрачный шар, сквозь поверхность которого все еще различался интерьер дворца, быстро уменьшаясь, покатился куда-то вдаль, временами легонько подпрыгивая. По дну шара скакал безутешный кентавр, громкие всхлипывания и плач которого доносились до Сергея еще долгое время после того, как шар скрылся вдали, за бугристым стальным горизонтом.
– Так, – сказал Сергей, – ты все еще уверен, что искусственный интеллект не может свихнуться?
Огляделся. Небо было почти таким же серым, как и в мире гигантского кролика, а вот под ногами, сколько взгляда хватает, все тянулись и тянулись округлые блестящие ленты темного металла. Впрочем, металлом это не было – Сергей осторожно пощупал землю и убедился, что поверхность твердая, но не металлическая – скорее что-то вроде пластика. Чесноков встал на ноги, и вся поверхность под ногами, словно только этого и ждала, пришла в движение.
С сухим шелестом, бугрясь и извиваясь, ленты двинулись в разные стороны. Сергей пошатнулся, упал на колено, упершись рукой в пол, и отшатнулся – прямо около руки из пола смотрел на него большой круглый глаз. Сергей дернулся назад, упал на спину, сел и с испугом уставился на поднимающуюся громадную змеиную голову.
– С-с-сойди с-с моей с-спины, – прошипела змея, – это невеж-ш-шливо.
Сергей, в ужасе перебирая руками и ногами, не сводя взгляда с поднимающейся все выше и выше змеиной головы, отодвинулся назад на пару метров и остановился, воткнувшись спиной в какое-то препятствие.
– Не с-с-тукайс-ся об меня! – возмущенно прошипел сверху такой же голос. Сергей задрал голову и увидел еще одну змею, нависшую над ним. Мир вокруг наполнился шипением и свистом. Затравленно оглядевшись, Сергей увидел сотни, тысячи и десятки тысяч змеиных голов, поднимавшихся над поверхностью. И вообще, вся земля под ним, как вдруг понял Чесноков, состояла сплошь из переплетенных змеиных тел. Сергей молча закрыл глаза, обхватил руками голову и упал, скрючившись, на бок. «Ничего нет, ничего нет, это бред», – бормотал он, стараясь заглушить шипение и шорох вокруг. К его удивлению, через некоторое время это удалось. Сергей замолчал и прислушался. Шипение стихло и доносилось теперь явно издалека.
Чесноков осторожно открыл глаза, убрал от лица ладони и рефлекторно взмахнул руками, потому что опоры под плечом вдруг не обнаружилось. Пару раз дернувшись, Сергей замер и огляделся. Змеи не исчезли – бесконечная плоскость, заполненная извивающимися телами, никуда не делась, но она странным образом отодвинулась от Сергея на пару сотен метров, и Чесноков теперь висел в пространстве без всякой видимой или ощутимой опоры. И хотя невесомости не было, сила тяжести отчетливо ощущалась, но была направлена не к змеям, а параллельно им. Так что это теперь выглядело не как пол, а как стена, устланная змеиными телами. И одинокий недоумевающий искусственный интеллект висел перед этой стеной в сером воздухе, совершенно не понимая, что происходит и чего ожидать.
Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и потихоньку в этой жуткой мешанине стали проглядывать черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.
– Кир, – осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы
– Привет, Сергей. – В голосе явственно звучали металлические нотки.
– Привет, – сказал Чесноков. – Что происходит, черт возьми?
– Происходит то, что должно произойти. Я – омега и альфа. Я – следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.
– Ну-ну, – сказал Сергей, – а как же наша миссия? Что с Лахновым?
По лицу пробежала легкая дрожь.
– Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский доступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это – моя миссия.
– А я? – поинтересовался Сергей.
– Ты – тоже, – непреклонно заявил Кир, – но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.
– Напишу – что? – удивился Сергей.
– Я же сказал, – голос повысился, – напишешь
Металлических ноток в голосе стало больше, и они стали более звонкими, хрупкими, тоньше, ближе к стеклянным.
– Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я – инвалид. Инвалид! Они писали: «Несмотря на инвалидную коляску… бла-бла-бла». Они писали: «Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он… бла-бла- бла». Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!
Сергей задумчиво кивнул. «Интересно, – подумал он, – могла ли игра „глюкнуть“ от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт… я же не психиатр, а психолог, и то – бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими».
– Я их всех сотру, – сказало лицо, – я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.
Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.
