– О, боже мой, – протянула женщина. – Что вы вчера узнали?
– Почти ничего. Только то, что в одиннадцатом часу вечера ваша бывшая свекровь ушла из дома в неизвестном направлении. И уже не вернулась. Что никто ей перед этим не звонил, никуда не звал. Что она боялась темноты и не имела никаких прав в собственном доме. Что родной сын сживал ее со свету за малейшую оплошность, за плохой обед…
Когда он произнес последнюю фразу, Тамара неожиданно схватила его руку. Пальцы у нее были очень горячие, хотя женщина была без перчаток.
– Правда! – тихо сказала она. – Сколько раз я думала, что ее нужно забрать к себе! Только это было невозможно. Она бы не пошла, боялась стеснить. И потом, он ей все-таки сын… Что еще?
– Вот именно, что ничего. И я все еще не знаю, зачем она поехала на Чистые пруды, кто ее пригласил туда, кого она ждала.
– Но этим занимается милиция! Не проще ли подождать, пока они это выяснят?
– Они могут сделать это слишком поздно.
Моя… – он чуть запнулся, – знакомая может быть уже мертва. Она уверила себя саму в стечении обстоятельств и ни за что не хочет слышать, что Машу могли убить вместо нее. Говорит – это простое совпадение, у нее самой могли быть смертельные враги. Конечно, хорошо бы…
Олег наткнулся на пристальный, похолодевший взгляд Тамары и быстро поправился:
– Хорошо бы это доказать.
Во дворе уже почти никого не осталось, если не считать тех же старух у подъезда. Их, как видно, не пригласили на поминки. Тамара помедлила, снова взглянула на часы и неожиданно предложила Олегу идти за ней. Она что-нибудь придумает.
Пока они поднимались по лестнице, она тихо сообщила, что поминки будут происходить сразу в двух квартирах. На это пришлось пойти, так как квартира Валерия слишком мала – там с трудом разместились бы двадцать, в крайнем случае – двадцать пять человек. И готовить негде – на крохотной кухоньке стоит двухконфорочная плита. Так что соседка, живущая дверь в дверь и хорошо знавшая Машу, сама предложила свою площадь на этот день. В ее однокомнатной квартире разместятся те, кому не хватит места у хозяев. Кто именно – Тамара не знает. Хотя она предпочла бы сидеть именно там, поскольку на сегодня с нее хватит общения с бывшим мужем.
В самом деле, на площадке были приоткрыты две двери. Тамара, не постучав, провела Олега в ту, что напротив. В комнате за двумя составленными столами сидели люди. Судя по их потерянному виду – едва друг с другом знакомые.
– Сюда, – Тамара тихонько подтолкнула его к свободному стулу. – Я сейчас приду, подержи мне место.
Она перешла на «ты» неожиданно и совершенно естественно. В этом было что-то заговорщицкое, одновременно ребяческое и интимное.
Олег остался за столом один. То есть вокруг были люди, но он чувствовал себя совершенно одиноким. «Какого я свалял дурака, – подумал он, не притрагиваясь к стоящему перед ним прибору. – Что я могу узнать вот так – забравшись в чужой дом?! Кто со мной заговорит? О чем я могу спросить?!»
На лестничной клетке послышался какой-то шум, оттуда тянуло табаком. Опять появилась Тамара. Ее тут многие знали и смотрели на нее как на хозяйку. И она, казалось, знала всех. С ней пришла какая-то скромно одетая женщина, по виду – ровесница Маши. Поминки начались.
После первой рюмки почти немедленно последовала вторая. Люди, побывавшие на кладбище, замерзли, были угнетены, но теперь за столом понемногу завязывался разговор. Кто-то знакомился, кто-то обсуждал расположение кладбища, или делился впечатлениями от церковной службы, или просто просил передать еще одну тарелку. Тамара легонько коснулась Олега локтем:
– Познакомься. Это – Ирина Степановна, лучшая Машина подруга.
Он слегка привстал, представился. Ирина Степановна едва взглянула на него. Глаза у нее были припухшие, очень усталые, она куталась в пышную вязаную кофту, будто была простужена.
– Они с Машей вместе работали, – продолжала Тамара, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ирина Степановна, вот этот молодой человек виделся с Машей в последнее время. В самые последние дни, можно сказать.
Та наконец проявила к нему какой-то интерес, хотя и весьма слабый. Женщина сказала, что сама-то она очень давно не видела старую подругу. Почти год, наверное. Вообще, с тех пор как Маша ушла на пенсию по инвалидности, ее мало кто встречал.
– Она как-то пришла к нам в хранилище, мы попили чаю, – вспоминала Ирина Степановна. – Я сразу поняла, что ей живется несладко. Маша была такая грустная…
– Жаловалась на кого-то? – спросила Тамара.
– Ты про Валеру, милая? Нет, про него она ничего не говорила.
Тамара внимательно на нее посмотрела, и Ирина Степановна смутилась:
– И про нее тоже ничего… Нет, Тамарочка, она не жаловалась. Да ты ведь ее помнишь – Маша все держала в себе.
Тамара с этим согласилась. Ирина Степановна продолжала вспоминать. После третьей рюмки водки она совсем расстроилась, на глазах показались слезы. Женщина рассказывала, что когда Маша пришла к ней на работу, она с трудом узнала старую подругу, которую не видела после увольнения. Маша выглядела неплохо, даже, казалось, чуть здоровее, чем раньше. Но была такой притихшей, такой запуганной… И без вопросов все было ясно.
– Ну, какие у нее могли быть еще расстройства? – Она нажала на слово «еще». – Понятно, что это семейные дела. Пока ты жила с ними, она выглядела по-другому.
Молодая женщина повела плечами:
– Ну, когда это было!
– Не так давно, – Ирина Степановна понизила голос. – Вы же два года назад развелись? Я помню, как сейчас. Маша так переживала…
– А я уже забыла, – Тамара заговорила отрывисто, почти грубо. Было ясно, что ничего она не забыла и эта тема ей неприятна. – Ирина Степановна, когда вы виделись в последний раз, Маша не называла никаких имен? Ей никто не угрожал?
Ответ был стереотипным – Олег уже успел к нему привыкнуть. Кто мог угрожать такой безответной, кроткой женщине, как Маша? У нее не было врагов.
Конечно, были люди, которые относились к ней хуже остальных, но чтобы угрожать…
– Когда я узнала, что с ней случилось, – на глазах у женщины снова накипели слезы, – думала, с ума сойду. Уж если убивают таких, как Маша… У нас в хранилище всю неделю плакали. Одна закончит, другая начнет. Директор выделил деньги на венок… Она ведь у нас почти двадцать лет проработала – как пришла из института.
Тамара поднялась из-за стола, взглядом приказала Олегу оставаться на месте и снова исчезла. Он сидел рядом с плачущей женщиной и не знал, что ей сказать, да и нужно ли что-то говорить. «Все бесполезно, – думал он. – Ее убили, потому что перепутали… Что же будет с Ниной? Я не звонил ей утром, а может, нужно было даже приехать».
– А вы сосед? – неожиданно обратилась к нему Ирина Степановна – чуть ли не впервые. До этого она обращалась исключительно к Тамаре.
– Нет, мы познакомились в книжном магазине, – машинально ответил Олег.
– О, Маша так любила книги, – вздохнула та. – Жить без них не могла. Знаете, она ведь из совсем простой семьи. У нее родители – рабочие. Я их знала когда-то. Чтением у нее дома не интересовались, зато дочкой гордились – окончила институт, работает в таком месте… А вот сын за человека ее не считал. А я ведь его помню совсем мальчишкой, тоже рос среди книг… Вечно упрекал мать, что мало зарабатывает, что блата на этой работе никакого. И в кого он пошел?
Ирина Степановна вздохнула:
– А сейчас сидит за столом, как чужой. Пьет, закусывает, аппетит хороший… Хотел телевизор включить, спасибо, не дали. Скучно ему… Этот долго горевать не будет.
Женщина вдруг встрепенулась, оглянувшись на дверь:
– Легок на помине! Чего ему тут надо?
