«Москит» были уничтожены.
— Атака захлёбывается! — воскликнул вахтенный офицер поста радиолокационного наблюдения за воздушной обстановкой крейсера «Варяг».
— Громов просит поддержки огнём, — сообщил оператор связи.
— Готовьте к пуску крылатые ракеты, — распорядился вице-адмирал. — Оттягивать больше нельзя.
«Варяг» был вооружён по последнему слову военной техники, однако кое в чём испытывал недостачу. Так, вместо положенных двенадцати крылатых ракет комплекс «Гранит» укомплектовали шестью, одну из которых уже израсходовали на потопление эскадренного миноносца «Дэвид Р. Рей». Всё-таки возможности нелегальной патриотической организации, известной журналистам под условным названием «Белый орёл», были небезграничны.
Запуск этих ракет мог прорвать оборону американской ударной группировки, если бы произошёл всего лишь на две минуты раньше. Но оперативная обстановка менялась слишком быстро, авиагруппа «Варяга» не располагала своим самолётом ДРЛО, и решение запоздало.
И всё-таки ракеты были запущены. Они понеслись над волнами, как стая хищников, но на то, чтобы преодолеть расстояние в сто восемьдесят километров, отделяющих «Варяг» от авианосной группировки, им понадобилось четыре минуты. За это огромное (по меркам современного боя) время «хоукаи» успели выдать целеуказание, ордер перестроился, и небо Антарктики снова наполнилось воющим, изрыгающим пламя железом.
Лишь одна из крылатых противокорабельных ракет комплекса «Гранит» достигла цели, разворотив носовую часть фрегата УРО, находившегося поблизости от авианосца «Джон Ф.Кеннеди». Фрегат резко осел на нос, надстройка загорелась, но корабль остался на плаву, и команда продолжала бороться за его живучесть.
— Ах, гады! — вырвалось у Антона Кадмана. — Знают своё дело!
— Кажется, нам звездец, — отметил Мстислав Губанов. — Теперь они подойдут и расстреляют нас в упор. Одного фрегата будет вполне достаточно.
Вице-адмирал Долгопрудный потёр виски и сказал так:
— Не спеши, Мстислав, не спеши…
(Земля Королевы Мод, Антарктида, апрель 2000 года)
— Верь мне, Лёха! Возьми «пищалку»[109]! — крикнул Рашидов, и столько неприкрытого отчаяния было в его голосе, что Стуколин действительно поверил.
— «Пищалку»? Зачем? — спросил он растерянно, хотя скорость не сбросил.
— Спали её к чертям и поймёшь!
Больше Руслан в переговоры не вступал, забирая всё выше и перекладывая курс на двадцать градусов влево.
— Спалить… «пищалку»… и поймешь… — пробормотал Стуколин.
И вдруг понял. Он тут же стал искать самолёт ДРЛО, который должен был барражировать где-то поблизости, нашёл на северо-западе от себя и зафиксировал на нём метку целеуказания для ракет средней дальности Р-27. Расстояние до «хоукая» было ещё довольно велико, и головки самонаведения ответили отказом. Алексей врубил форсаж.
Возможно, оператор боевого информационного поста самолёта ДРЛО Е-2С «Хоукай» и заинтересовался бы русским истребителем, уходящим далеко в сторону от основной группы, но в это время его внимание было приковано совсем к другому.
— Пеленг — 120, удаление — 49, скорость — 1240, — голос оператора дрогнул.
— Это «флэнкер». И он идёт на нас.
— Чёртовы недоноски! — выругался командир экипажа «хоукая», заслышав эту неприятную новость. — Вызывайте «котов» на подмогу.
Оператор пульта управления самолётами-перехватчиками быстро заговорил в микрофон.
Через полминуты два «томкэта», покинув район боя, на предельной скорости устремились за шальным «флэнкером». Но за эти полминуты русский истребитель достиг рубежа, необходимого ему для пуска ракет, и две новые светящиеся точки появились на оперативном дисплее.
— Он атаковал! Он атаковал! — оператор БИП немедленно впал в истерику, рывком отстегнул ремни, связывающие его с креслом, и бросился к выходному люку.
— Прекратить! — рявкнул командир экипажа.
Он попробовал уйти от ракет, выпущенных «флэнкером», но манёвренные возможности самолётов ДРЛО чрезвычайно ограничены. Ещё через полминуты стальные стержни разорвавшихся боевых частей ракет прошили фюзеляж «хоукая».
Набрав максимально возможную высоту, Руслан обходил группировку с севера. Когда отметка, обозначающая американский самолёт ДРЛО погасла, Рашидов удовлетворённо кивнул и начал насвистывать. На душе у него стало спокойно, как никогда прежде. Сегодня он точно определится со своим выбором и выйдет победителем из очередной схватки. Он знал, что будет именно так.
Машина шла тяжело из-за подвешенной к фюзеляжу четырёхтонной ракеты, но это мало волновало Руслана. Он смотрел на звёзды и думал о том, какой после этой ночи станет его жизнь. Недоверие трудно будет преодолеть, но если выбор сделан правильно, у него всё получится, и существование на этом свете снова обретёт смысл. Ведь главное — ему вернули небо, а как известно, тот, кто владеет небом, владеет всем…
На удалении шестидесяти километров к северо-западу от американской группировки Рашидов развернул истребитель. За три минуты он дойдёт до ядра соединения и уничтожит его центр — авианосец «Джон Ф.Кеннеди». Наверное, это будет первый случай в послевоенной истории Соединённых Штатов, когда их плавучий аэродром подвергнется столь разрушительной атаке. Что ж, надо кому-то размочить счёт.
Идея обходного манёвра носилась в воздухе, но только никому не пришло в голову, что проделать это под силу только одиночке, да и то лишь в тот момент, когда внимание служб радиолокационного наблюдения противника будет захвачено сумбуром прямого военного столкновения, когда целей «своих» и «чужих» на экранах локаторов больше, чем способен отследить самый быстрый компьютер. Возможно, будь у штаба «Варяга» побольше времени на размышление, они разработали бы и этот вариант атаки, но времени у штаба не было, и всё вылилось в бездарную разборку по принципу «стенка на стенку» — что вполне в характере русских. И только он, отделённый от коллектива авиагруппы незримой чертой, а потому независимый от общего «порыва», смог подняться над стереотипами и вспомнить о знаменитой тактическом ходе, разработанном в 70-е годы для «истребителей авианосцев» — «Т-4». И именно этот тактический ход он собирался реализовать на практике.
До места, с которого Руслан собирался начать атаку, оставалось совсем ничего, а его по-прежнему не замечали. Рашидов перестал насвистывать, внутренне подобрался и резко отдал рукоятку управления от себя. Нос истребителя наклонился, и он полетел вниз, отвесно пикируя на американский авианосец.
Высота быстро уменьшалась, речевой информатор верещал, но Руслан не замечал ничего этого, глядя широко раскрытыми глазами на приближающуюся и ярко освещённую палубу. С такого курсового угла его уже не могла взять ни одна ЗУР, и новая победа старшего лейтенанта Рашидова была настолько близка, что казалось — протяни руку, и она окажется у тебя на ладони.
Руслан протянул руку и запустил маршевый двигатель ракеты «Москит», ожидая характерного толчка. Но ничего не произошло. И только тогда Рашидов опустил глаза и взглянул на приборную доску. На многофункциональном индикаторе горело сообщение об отказе головки самонаведения.
Ещё оставалось время взять рукоятку на себя и выйти из пикирования, но Руслан уже знал, что не сделает этого. Он вспомнил нечеловеческие глаза Джибрила и его слова, сказанные перед расставанием: «Подумай, хватит ли тебе опыта и рассудка, чтобы отличить правду от лжи, а чёрное от белого. Ведь если ты ошибёшься, на этот раз кара будет ужасной».
— Кто ты? — шепнул Руслан за секунду до того, как его истребитель врезался в надстройку американского авианосца. — Ангел или демон?
Одновременный взрыв 25-тонного самолёта и его боезапаса вызвал столь мощную ударную волну, что она разворотила «остров» сверху донизу. Под воздействием температуры в
