– А, вот ты о чем, – помрачнел Рустам.
– Да, именно об этом, – вскинул голову Дайлин. – Я всегда восхищался тобой, Рустам, тобой и Гартом. А вы… вы…
Голос парня сорвался, и Рустам закончил вместо него:
– А мы подло и низко засунули тебя в хозотряд. Это ты хотел сказать?
– Да! – воскликнул Дайлин, покраснев от незаслуженной обиды. – И это было и в самом деле подло и низко.
Рустам тяжело вздохнул и пожалел, что Гарта в эту минуту нет рядом, хозотряд был его предложением, и было бы только справедливо расхлебывать эту кашу вместе. Впрочем, вздохами делу не поможешь.
– Дайлин, присядь. – Рустам указал на стул.
– Спасибо, я постою, – обиженно отказался парень.
– Присядь, я говорю. – В голосе Рустама прорезалась твердость.
Дайлин покосился на него и сел, невидяще уставившись в мутное, дешевое стекло окна. Рустам встал из-за стола и, придвинув стул, сел рядом с другом.
– Дайлин, у меня в этом мире нет никого ближе тебя и Гарта.
– Поэтому ты меня и засунул в хозотряд, – усмехнулся парень, – чтобы уберечь от опасности?
Рустам не стал отвечать, ведь пришлось бы ответить положительно, а это только усложнило бы разговор. Вместо этого Рустам невозмутимо продолжил, словно и не было этого вопроса:
– И полностью довериться я могу лишь вам двоим. Полк только формируется, и хозотряд самая необходимая и наиболее загруженная работой сотня на это нелегкое время. У меня чертова туча дел, и я не хочу вдобавок еще тратить драгоценное время на постоянные проверки тыловой службы. Чтобы этого избежать, у меня было лишь три варианта: первый – командовать хозотрядом лично, что, как ты понимаешь, само по себе абсурдно; второй – назначить на это место Гарта, а потом покончить с собой, будучи не в состоянии справиться с полком без его помощи; и третий – положиться на тебя и получить возможность хоть изредка спать спокойно, будучи уверенным, что за моей спиной ничего не растранжирят и не разворуют. Я выбрал третий вариант, как наименьшее из зол…
– И сделал из меня тыловую крысу! – перебил его Дайлин.
– Во время боя твоей сотне нужно будет переквалифицироваться в санитаров, что тоже весьма небезопасно, – попробовал Рустам привести еще один веский довод.
– Ха! – усмехнулся Дайлин. – И ты думаешь, что я тебе поверю? Я боевой унтер-офицер! – воскликнул он, вставая с места и все больше распаляясь. – И эти нашивки я, как и Гарт, заработал кровью! И не собираюсь отсиживаться в безопасном месте среди ущербных и калек…
– Да с чего ты решил, что твое место будет безопасным?! – вскочил и Рустам, тоже разозлившись. – И с чего ты взял, что я буду препятствовать обучению твоей сотни боевым ухваткам?! Напротив, если бы ты взял на себя труд меня выслушать, то услышал бы приказ – обучать хозотряд наравне с линейными сотнями! Или ты думаешь, что в такой сложной обстановке целая сотня будет бить баклуши, когда рядом сражаются их друзья и братья?!
– Что ты сказал? – удивленно переспросил Дайлин.
– Что слышал! – отрезал разозленный Рустам. – Твоей сотне прямой приказ – все свободное время посвящать воинским упражнениям. И в то же время это не должно отражаться на хозобеспечении полка, за что отвечать тебе лично. В бою вы будете нашим резервом и вступите в схватку в самый тяжелый для полка момент. Приказ понятен?!
– Да, сэр! – радостно гаркнул приободренный Дайлин. – Разрешите выполнять?!
– Выполняйте! – бросил Рустам, переполняемый противоречивыми чувствами.
Уже в дверях Дайлин обернулся и, блеснув влажными глазами, сказал:
– Спасибо, Рус. Ты настоящий друг.
– Да ладно, иди уже… – отмахнулся Рустам, через силу улыбнувшись.
После ухода Дайлина он некоторое время постоял у стола, бездумно перебирая лежащие на нем предметы, затем, словно очнувшись, позвал:
– Гастер!
Дверь почти сразу же распахнулась, пропустив в кабинет новоиспеченного штабного сержанта.
– Господин капитан?
– Где сейчас первый унтер Гарт? – отрывисто спросил у него Рустам.
– Принимает новобранцев, сэр! – бодро отрапортовал Гастер. – Послать за ним вестового?
– Нет, – ответил Рустам после секундного раздумья. – Лучше пошлите за целителем Трентом. И еще – сержант Джинаро отправился по моему приказу в город, сообщите на ворота: как только вернется – сразу ко мне.
– Капитан у себя?
– Да, господин первый унтер-офицер, доложи…
Гарт лишь махнул Гастеру рукой, сиди, дескать, и без тебя обойдемся, и распахнул дверь. Рустам, присев на краешек стола, внимательно разглядывал меч в своих руках. На столе лежали новые ножны, приятно пахнувшие хорошо выделанной кожей. Под стать ножнам был и широкий рыцарский пояс с рычащим львом на стальной пряжке.
– Ну вот, – улыбнулся Гарт, – одной проблемой меньше, командир. Теперь у тебя не только доспехи есть, но и пояс с ножнами. Осталось только цепь справить рыцарскую да шпоры золотые – и хоть на прием к королеве, которой у нас пока нет.
Рустам рассеянно посмотрел на друга и ничего не сказал, задумчиво поглаживая ладонью холодную сталь. Гарт озадаченно взъерошил свои густые волосы:
– Что-то случилось, братец? Ты чего такой задумчивый?
Рустам молча протянул другу меч. Гарт взял его в руки и пожал плечами. Меч как меч, полученный из рук самого короля, конечно, но ему уже доводилось держать его в руках. Что ж здесь такого? Хотя нет, что-то все-таки изменилось. На матовом клинке, у самой гарды, серебрились выгравированные руны.
– «Верой и Правдой», – прочитал надпись Гарт и посмотрел на друга.
– Верой и правдой, – эхом отозвался Рустам, не отрывая взгляда от стального лезвия.
– Ты знаешь, что это? – тихо спросил Гарт.
– Кажется, знаю. – Рустам поднял на него глаза. – Доверие.
– Доверие, – согласился с ним Гарт, – но не только. Это еще и девиз, девиз твоего рода. – Он слегка провернул в руках меч, так что надпись заиграла золотом в последних лучах уходящего солнца, и тихо пояснил: – Каждый рыцарь имеет право на свой девиз, он может придумать его сам или получить его от влиятельного вельможи, которому служит, а в некоторых случаях и от своей дамы сердца. Такой девиз называют рыцарским, и любой рыцарь может велеть написать его по нижнему краю своего щита, прямо под гербом. Но кроме рыцарского девиза есть еще и родовой. Этот девиз можно получить только из рук самого короля, девиз присваивается исключительно на поле боя и является непременным атрибутом родового герба. Родовой девиз пишется по верхнему краю щита и передается по наследству. Это честь для всего рода и предмет законной гордости. Вдобавок ко всему по нашим законам только обладатели родового девиза имеют право внести в свой герб глинглокского льва. Вот только не спеши радоваться, братец, – предупреждающе нахмурился Гарт, – тебе еще нужно будет выяснить в геральдической палате, действительно ли эта надпись на мече является родовым девизом, вполне может оказаться, что король к ней непричастен.
Рустам с непонятным выражением на лице встал и положил на стол не замеченный ранее Гартом небольшой рыцарский щит. Щит имел слегка изогнутую, удобную для руки форму и был поверх деревянной основы сплошь покрыт железом, а поверх железа еще и кожей, на которой искусная рука и нарисовала герб.
На пересеченном пополам щите в верхней части на красном поле оскалил зубы золотой глинглокский лев, в нижней – на лазурном поле мирно паслась серебряная овца. А по верхнему краю щита гордо отчеканились знакомые руны – «Верой и Правдой».
Гарт сглотнул комок, подскочивший к горлу, и, шагнув к другу, обнял его так, что затрещали кости.
– Верой и правдой, Рустам, верой и правдой, – пробормотал он, скрывая непрошеные слезы, – и видит бог, дружище, ты это заслужил.
