Артур Мэйчен
Великий бог Пан
Глава I
Эксперимент
«Я рад вашему приходу, Кларк, в самом деле, очень рад. У меня не было уверенности в том, что у вас останется запас времени».
«Мне удалось выполнить приготовления в течение несколько дней; сейчас это не так сложно. Но нет ли у вас тревоги, Раймонд? Это совершенно безопасно?»
Двое мужчин медленно прогуливались по террасе перед домом доктора Раймонда. Солнце еще цеплялось за линию гор на западе, но его тусклое красное зарево уже не вызывало тени. Воздух был спокоен; приятное дуновение доносилось со стороны покрывающего склоны холмов большого леса, а с ним с интервалами слышалось мягкое воркование диких голубей. Внизу в длинной живописной долине между разбросанными холмами петляла река, и по мере того, как солнце, плавно опускаясь, исчезало на западе, легкий белесый туман начал надвигаться со стороны холмов.
Доктор Раймонд резко повернулся к своему другу.
«Безопасно? Да, конечно. Сама по себе операция совершенно проста, любой хирург мог бы сделать ее».
«И на других ее этапах не возникнет угрозы?»
«Нет, абсолютно никакой физической опасности не существует, даю вам слово. Вы всегда очень осторожны, Кларк, но ведь вы знаете мою историю. Последние двадцать лет своей жизни я посвятил трансцендентной медицине. Мне самому доводилось слышать, как меня называли шарлатаном и мошенником, но несмотря ни на что, я знаю, что нахожусь на верном пути. Пять лет назад я достиг цели, и с тех пор каждый день являлся подготовкой к тому, что мы осуществим сегодня ночью».
«Я бы с радостью поверил в то, что все это правда, — Кларк нахмурился и в сомнении посмотрел на доктора Раймонда. — Вы совершенно уверены, Раймонд, что ваша теория — не фантасмагория? Безусловно, это великолепная гипотеза, но, в конце концов, всего лишь гипотеза?»
Доктор Раймонд остановился и резко развернулся. Это был тощий и изможденный человек среднего возраста, с бледным желтым лицом, но когда он встал перед Кларком и начал отвечать ему, на щеках у него выступил румянец.
«Посмотрите вокруг себя, Кларк. Вы видите горы, холмы, следующие один за другим, как волна за волной, поля спелой пшеницы, луга, переходящие в камышовые заросли у реки. Вы видите меня стоящим перед вами, слышите мой голос, но я скажу вам, что все эти явления — от этой только что загоревшейся на небе звезды до почвы под нашими ногами, — так вот, я утверждаю, что это лишь иллюзии и тени; тени, которые скрывают от нас настоящий мир. Существует истинная Вселенная, но она находится за этими призрачными образами, словно за вуалью. Я не знаю, поднимали ли когда-либо люди эту вуаль, но я знаю, Кларк, что вы и я увидим ее снятой прежде, чем это увидят другие глаза. Вы можете решить, что все это странно и нелепо; может быть, странно, но это правда, и древние люди знали, что означает убрать покров. Они называли это созерцанием бога Пана».
Кларк поежился — белый туман, собирающийся над рекой, был прохладным.
«Это и в самом деле удивительно, — сказал он. — Мы стоим у края иного мира, Раймонд, если то, что вы говорите, верно. Так ли уж совершенно необходим нож?»
«Да; легкое повреждение серого вещества — это все; пустяковое нарушение нескольких клеток, микроскопическое изменение, которое ускользнет от внимания девяносто девяти специалистов по мозгу из ста. Мне бы не хотелось утомлять вас, Кларк, понятиями, доступными узкому кругу профессионалов. Можно привести массу технических подробностей, которые произведут на вас впечатление, но оставят столь же несведущим, как и сейчас. Но мне кажется, вы мельком прочли в конце вашей газеты статью о том, что недавно произошел грандиозный прорыв в области физиологии мозга. Кстати, в другом номере я видел статью, посвященную теории Дигби и открытиям Брауна Фабера. Теории и открытия! Тот этап, на котором они остановились сейчас, я прошел пятнадцать лет назад, и не стоит говорить вам о том, что последние пятнадцать лет я не стоял на месте. Достаточно сказать, что пять лет назад я сделал открытие, о котором упоминал, когда сказал, что достиг своей цели. Несколько лет я провел в упорном труде, работая все дни и ночи на ощупь в темноте, что приносило лишь разочарование, а порой и отчаяние. Временами меня посещали приводящие в дрожь и холод мысли о том, что, возможно, и другие ученые занимаются поисками тех же вещей, что я пытаюсь найти. Наконец, спустя долгое время, мою душу потряс порыв внезапной радости, и я понял, что подошел к концу моего длинного пути. И тогда, и сейчас, представляется игрой случая, что осознание незначительной сиюминутной мысли, возникшей, когда я в сотый раз двигался знакомыми маршрутами и линиями, оказалось вспышкой великой истины. Следуя направлению своего поиска, я обнаружил неизвестный мир — континенты и острова, огромные океаны, которые (по моему мнению) не бороздил ни один корабль с тех пор, как Человек впервые открыл глаза и увидел Солнце, звезды на небесах и гостеприимную землю под ногами. Вы вправе считать, Кларк, что все это лишь пафосные слова, но это трудно описать буквально. Я не знаю, как еще передать то, что не может быть выражено простыми и обыденными терминами. К примеру, сейчас наш мир густо опутан телеграфными проводами и кабелями; мысль проносится со стороны восхода в сторону заката, с севера на юг, через моря и пустыни с помощью того, что медленнее самой мысли. Теперь предположим, что электрики — строители этой системы — внезапно поймут, что они как будто всего лишь поиграли в камешки и тем самым нарушили основы мироздания. Представим, что тогда эти люди увидят самое далекое пространство ближе нашего, так что слова молниеносно пролетают к Солнцу и сквозь него к потусторонним мирам, а голос человека отзывается эхом в вакууме, ограничивающем нашу мысль. Это является прекрасной аналогией тому, что произошло со мной; в настоящий момент вы в состоянии понять лишь немногое из того, что я почувствовал, когда стоял здесь и видел перед собой невыразимую, немыслимую бездну, глубоко вклинивающуюся между двумя мирами — миром материи и миром духа. Я видел перед собой смутные очертания далеко распростершейся великой пустоты, и в это мгновение как будто луч света проложил мост от нашей земли к неведомому берегу, и пропасть была преодолена. Если хотите, можете просмотреть книгу Брауна Фабера, из которой вы поймете, что на сегодняшний день ученые мужи неспособны непосредственно объяснить и определить функции особой группы нервных клеток мозга. Так уж сложилось, что эта группа стала своего рода заброшенной областью, которая допускает любые, самые фантастические теории. В отличие от Брауна Фабера и других специалистов я прекрасно представляю себе возможные функции этих нервных центров в системе мозга. Своим прикосновением я заставлю их заработать, одно касание запустит нужный процесс, который установит связь между миром сознания и… эту фразу мы сможем завершить позже. Да, нож необходим, но вдумайтесь, какое действие произведет этот нож. Он полностью сравняет прочную стену сознания, и, быть может, впервые с тех пор, как был создан человек, его дух встретится с миром духа. Кларк, Мэри увидит бога Пана!»
«Но помните ли вы о том, что написали мне? Насколько я понял, окажется неизбежным то, что она…»
Остальные слова он прошептал доктору в ухо.
«Вовсе нет. Это полный вздор, уверяю вас. На самом деле, я полностью убежден в том, что этот метод лучший из тех, что существуют».
«Хорошенько обдумайте это дело, Раймонд. На вас лежит большая ответственность. Если произойдет какая-то трагедия, до конца дней своих вы будете ощущать себя самым несчастным человеком».
«Нет, я так не думаю, даже если и случится худшее. Как вы знаете, я вытащил Мэри из грязной подворотни, спас ее от постоянного голода, когда она была еще ребенком. Полагаю, ее жизнь принадлежит мне, и я распоряжусь ею так, как посчитаю целесообразным. Уже поздно, нам лучше уйти».
Доктор Раймонд направился к дому, прошел через холл и далее спустился вниз по длинному темному коридору. Там он вынул из кармана ключ и открыл массивную дверь, а затем провел Кларка в лабораторию.
