дивизионные пушки. Оба танка были подбиты с первых же выстрелов. Взятые в плен танкисты рассказали о строжайшем приказе фашистского командования удерживать Котельву, о том, что помимо пехотных частей сюда подтянута 7-я немецкая танковая дивизия.
Батальон вышел к центру села, но здесь был вынужден занять круговую оборону. Фашистские танки и пехота непрерывно контратаковали. Сила их ударов с каждым часом нарастала. Одну из рот 22-го полка, насчитывавшую всего 45 бойцов, атаковало более 150 автоматчиков, поддержанных танками. И опять-таки решающую роль сыграли выдвинутые вперед орудия прямой наводки и минометы, рассеявшие вражескую пехоту.
В это же время разведчики 27 -го полка с помощью минометчиков ликвидировали группу переодетых в гражданское платье гитлеровцев, которым удалось проникнуть за боевые порядки наших подразделений.
Между тем в Котельву с боем врывались подразделения и другой нашей дивизии - 7-й. Ее 18-й полк довольно быстро продвинулся, но попал в окружение. Фашисты, располагавшие кроме пехоты сорока танками и самоходными орудиями, сумели блокировать полк. Всю ночь он вел бой в круговой обороне и только утром 27 августа при помощи соседей и танкистов генерала Вовченко был вызволен из окружения. В этих боях был ранен в ногу тремя пулями В. И. Бабич - заместитель командира 7-й гвардейской воздушнодесантной дивизии по политической части, один из лучших политработников корпуса (сейчас он работает в Брянском областном комитете народного контроля). На его счастье, кость оказалась неповрежденной.
Никакими, даже самыми настойчивыми контратаками фашистам не удалось вытеснить из села подразделения 7-й и 8-й дивизий. Но это все же нельзя было считать нашим успехом. Когда впоследствии разбирались уроки боев за Котельву, пришлось сделать вывод, что мы могли бы овладеть ею с ходу, если бы наладили четкое взаимодействие между частями и соединениями корпуса, с одной стороны, и с танкистами, нас поддерживавшими, - с другой. Однако такое взаимодействие удалось наладить только через сутки, когда было уже поздно - фашисты успели подтянуть к Котельве части моторизованной дивизии 'Великая Германия' и танковой 'Мертвая голова'.
Начались тяжелые бои внутри населенного пункта, и им не было видно конца. В тот день, прочитав сводку Информбюро, мы были неприятно удивлены. В ней сообщалось, что Котельва освобождена еще 27 августа. Не знаю, кто тут перестарался, но такой факт имел место. К этому времени 7-я и 8-я дивизии овладели, правда, большей частью Котельвы, до реки Котелевки, и как бы втянулись в мешок, созданный войсками противника. Горловина этого мешка была очень узкой, и гитлеровцы угрожали отрезать эти дивизии.
В Котельве, кстати сказать, наши бойцы познакомились с одним из методов работы вражеской разведки. Фашисты упорно искали и находили себе агентов из среды расплодившихся на оккупированной территории всевозможных религиозных сект. Причем абвер, со свойственным ему цинизмом, не брезговал и психическими больными, легко входящими в религиозный экстаз женщинами. Они подвергались специальной, тщательно продуманной обработке со стороны какого-нибудь 'святого отца' - мошенника и предателя Родины, живущего на гитлеровские подачки. Если такая женщина потеряла, например, на войне мужа или сына, ей внушали, что ее долг перед богом и ближними спасти тех, кто еще воюет. Каким способом? Очень простым. Дескать, когда все бросят оружие, некому будет и убивать. Разумеется, под 'всеми' подразумевались только советские солдаты.
Таких агентов метко окрестили 'ангелочками', так как их призывы прекратить борьбу с оккупантами опирались на бога, на церковный догмат 'не убий'.
Наши автоматчики поймали одну такую ангелицу, привели в штаб. В ходе допроса быстро выяснилось, что 'старший брат', пославший ее спасать 'родименьких', - агент абвера, хорошо известный нашим контрразведчикам.
Под утро 27 августа фашисты открыли сильнейший артиллерийско- минометный огонь и перешли в наступление против 7-й и 8-й дивизий. Примерно за час до того мы с полковником Филиновым приехали в Котельву.
Еще по дороге я обратил внимание на лозунги, прикрепленные на столбах и стенах домов, написанные броско - крупными белыми буквами по кумачу: 'За родную Украину - вперед!', 'Гвардейцы - к Днепру!'
Полковник Филинов рассказал мне, что все это - дело рук комсомольцев 7-й роты 18-го полка. Вот что значит боевой порыв!
Встретившиеся нам по пути и подсевшие в наш трофейный 'оппель-адмирал' офицеры-операторы штаба корпуса рассказали, что замена Стенина Богдановым сразу же сказалась на действиях 8-й дивизии, хотя она никогда еще не попадала в такую переделку, как в Котельве. От неоднократной и массированной бомбардировки особенно пострадал штаб. Погибло одиннадцать его работников, девятерых ранило. Несмотря на эти потери, Богданов твердо управлял дивизией.
Въезжая в Котельву, мы услышали рокот приближавшихся бомбардировщиков. Несколько бойцов, идущих по дороге, осматривались, подыскивая себе укрытия. Во всей их повадке - поспешай, но не торопись - уже чувствовался опыт. Только один, совсем молоденький, суетливо юркнул в шалашик из камыша. Что ж, наверное, с каждым из нас такое бывало - хоть и ерундовое вроде прикрытие, а все-таки спокойней.
Водитель прибавил газу. Мы остановились перед командным пунктом дивизии генерала М. Г. Микеладзе, когда бомбардировщики уже падали в пике. Михаил Герасимович потребовал, чтобы все спустились в церковный подвал, а сам остался наверху, подгоняя отставших. Осколками разорвавшейся поблизости бомбы Микеладзе был ранен в плечо и руку - к счастью, легко. Пока его перевязывали, он сообщил, что к действовавшим в этом районе частям танковых дивизий 'Мертвая голова' и 7-й прибавилась еще и 11-я танковая. Дивизии же 'Великая Германия' и 10-я моторизованная были отведены в ближний тыл. Правда, сведения эти требовали проверки.
Познакомиться подробнее с положением дел в Котельве и побывать на командном пункте 8-й дивизии, у Богданова, мне не удалось. Телефонный звонок заставил срочно вернуться в штаб корпуса.
Новая задача, поставленная перед нами командующим армией, переносила направление главного удара с Котельвы значительно правее - на Батьки, Опошню. Участок Котельвы, вместе с оставшейся там 5-й дивизией Калинина, мы передавали соседу - 21-му корпусу. Взамен 5-й дивизии приняли в свой состав 80-ю.
Такое переподчинение дивизий в ходе боя - явление вполне закономерное. Конечно, дела всегда идут лучше, если ты хорошо знаешь сильные и слабые стороны людей, которыми руководишь. Однако время и пространство на войне такие факторы, которые часто перевешивают все другие. Ситуация, сложившаяся в конкретном случае, как раз потребовала срочного переподчинения дивизий, чтобы получить выигрыш во времени и пространстве.
После короткого совещания штаб корпуса тотчас же принялся готовить соответствующую документацию. Я уже говорил, что уроки первых боев положительно сказались на работе штабных офицеров. Однако до совершенства было еще далеко. Приказ войскам всегда должен быть предельно ясным и лаконичным. Командир, отдающий приказ лаконично, без разжевывания многочисленных пунктов, имеет гораздо больше шансов разъяснить свою главную мысль. Кроме того, такой приказ не связывает инициативы подчиненного. Помните педантичного немецкого штабиста из 'Войны и мира' Толстого? Он все раскладывает по полочкам: 'Первая колонна марширует... Вторая колонна марширует...' Полтора века минуло с той поры, а сторонников чрезмерной пунктуальности едва ли поубавилось.
Все это - недостатки в самом существе оперативной работы. Есть в ней, однако, и формальная сторона, и если офицер не обладает элементарными профессиональными навыками, она тоже съедает драгоценное время.
Некоторые офицеры штаба, получив указание подготовить оперативный документ, начинали с черновика, черкали и перечеркивали, прежде чем отдать его машинистке. Пришлось мне показать молодым людям, как непосредственно с карты - обстановка была нанесена на нее очень аккуратно - диктовать боевой приказ.
Вечером 3 сентября части 5-й дивизии, вошедшей в состав 21-го корпуса, закончили смену в Котельве наших дивизий. Под грохот орудий, выстроившихся по обе стороны коридора, 7-я и 8-я дивизии вышли из 'котельвинской подковы', совершили марш вдоль линии фронта и сосредоточились для удара во фланг группировке противника.
Тишину погожего утра 5 сентября нарушила мощная артиллерийская канонада. Вслед за коротким, массированным огневым налетом (наш корпус поддерживали тринадцать гаубичных, пушечных, минометных и реактивно-минометных полков) дивизии двинулись в наступление. Одновременно правее нас атаковали врага части 27-й армии, а левее - 6 -й гвардейской.
Наступление не было для гитлеровцев неожиданным, поэтому они встретили нас организованным огнем, контратаками и бомбовыми ударами авиации. Первые же пленные показали, что их командование заранее подтянуло сюда из-под Котельвы 11-ю танковую дивизию.
7-я дивизия не сумела захватить село Батьки ни в первый, ни во второй день боя. Ее командира генерала Микеладзе словно подменили - будто не он, а кто-то другой неделю назад так уверенно управлял дивизией у совхоза 'Ударник'.
Причины такой перемены выяснились, когда я приехал на его командный пункт. Микеладзе, оказывается, не поладил со своим начальником штаба. Не оправдывая последнего, допускавшего иногда телефонное руководство полками по принципу 'давай-давай!', думаю, что Михаилу Герасимовичу в отношениях с ним следовало придерживаться иных методов. А он просто стал игнорировать своего помощника, следовательно, и штаб вообще.
Конечно, эмоции - обязательная
