десантники, уже одетые в защитные скафандры, занимали в нем свои места. Каждый был вооружен стандартным карабином и тем или иным специальным оружием, которым он владел лучше всего.
Рядовой Джестроу, помимо этого, нес еще кое-что — свой саксофон.
— Что ты собираешься делать с этой штукой, Джестроу? — спросила Махоун, выдавив из себя улыбку. — Распугивать дьяволов своими джазовыми импровизациями? Или чем-нибудь из позднего Колтрана?
— Заткнись, Махоун, — ответил Джестроу. — Ты меня еще не знаешь!
— Подумаешь, уж и пошутить нельзя!
— Уймись, Иди, — сказал Эллис. — Всем сейчас тошно. А эти костюмы не защищают от едких острот.
Иди Махоун кивнула.
— Ладно, ребята, забудем. А как насчет похабных анекдотов?
Эллис улыбнулся.
— Смотря насколько они похабные.
Вошел доктор Эймос Бегалли и опустился в кресло, тоглощенный собственными мыслями. Эллис подтолкнул своего приятеля.
— Эй, Джаз! А я и не знал, что Большой Нос летит с нами.
Джестроу пожал плечами.
— В Секрет-Сити на палубе В был большой переполох. Однако никто не убит и не ранен. Я видел списки десантного отряда. Там значился доктор Фрайл, а не Бегалли. Но вчера он выглядел очень несчастным. Так что это испытание не для него.
— Что ж, это разумно.
— Я думаю, Бегалли знает дело не хуже Фрайла.
— Да, только у меня от его вида мурашки по спине бегают.
— Мурашки у тебя бегйют, когда я играю мелодии Сан Ра.
Джестроу поднес саксофон к губам, чтобы выдуть пару нот, но Эллис остановил его.
— Слушай, Джаз, эти ребята хорошо умеют убивать. Не дашь же ты им возможность потренироваться на тебе?
— Ладно, не буду. Но где же Грант и полковник? — Он посмотрел на часы.
— Думаешь, уединились?
— Я думаю, дорогая Коз уже давно выскребла свои яичники ржавой ложкой.
— Не знаю, парень. Мне казалось, между ними какая-то кошка пробежала.
— Радуйся, что ее ненависть обращена на кого-то другого, а не на нас.
Джестроу мотнул головой.
— Ненависть — это наша профессия. Мне доводилось убивать жуков, и я ненавижу их всем сердцем. Говорят, я отличный солдат в умственном и физическом отношениях. Но как быть с моралью? В духовном плане слаб.
— А кто силен, приятель? — спросил Эллис. — Кто? — Он посмотрел вокруг и увидел тот же страх и ту же неуверенность в глазах товарищей по оружию.
В пассажирский отсек катера вошла Александра Козловски. Свое личное оружие и имущество она уже занесла на борт утром, когда проверяла готовность к полету спускаемого аппарата, с легкой руки шутников получившего неофициальное название «Муравьед». Теперь в руках Алекс была чашка кофе, а на лице — мрачная улыбка.
— Ну, как, ребята, готовы пустить в распыл сотню-другую жуков?
Одобрительный гул голосов послужил ей ответом.
— Отлично. Но помните, это не главная наша боевая задача. Главное — попасть внутрь их гнезда... и повидаться с Королевой-маткой! — Она отхлебнула из чашки. Крепкий кофе помогал ей справиться с ломкой, которую она испытывала, перестав принимать «Огонь». Кое-какие стимулирующие таблетки она взяла с собой, чтобы не слишком сильно страдать и не подвергать этим лишней опасности солдат. Но с «Огнем» она решила покончить раз и навсегда, чего бы ей это ни стоило.
— Кто-нибудь видел Дэниела Гранта? — спросила она.
— Не так давно я видел, как он разговаривает о чем-то с Гастингсом, — сказал капрал Хенриксон.
— Лучше бы он поторопился, а то останется на «Рэзии», — сказала Алекс. — И не велика потеря. — Она прошла между рядами кресел к лейтенантам Фитцуильяму и Танаресу, назначенным на катер пилотами. Они колдовали над приборной панелью, готовясь к старту. — Как дела, парни?
Фитцуильям улыбнулся в ответ.
— Докладываю, полковник. Главный двигатель готов к запуску, резервные и дублирующие системы проверены. Все прекрасно.
— Да, — подтвердил Танарес, не отрывая глаз от экрана монитора. — Война с ксено подстегнула развитие наших технологий, и это отличный катер, могу вас уверить. В нем я чувствую себя абсолютно уверенным.
— Хорошо бы еще эта штука делала за тебя всю черную работу, — сказал Фитцуильям.
— Что... Робот-пилот? Чтобы я не увидел самого интересного?
Солдаты рассмеялись. Это хороший признак. После демонстрации антикислотного скафандра они заметно воспряли духом. Когда не столь велика угроза оказаться растворенным в ядовитой крови чужих, предстоящая миссия уже не кажется такой опасной, как раньше.
Как артист, едва успевший выйти на сцену к своей реплике, появился последний пассажир. В руках он нес сумку, застегнутую на «молнию». Он быстрым движением поставил ее в багажный рундук.
— Все в порядке, ребята, — сказал Дэниел Грант, — можно закрывать входной люк.
Пилот нажал на кнопку, и крышка люка закрылась.
— Должен сказать, это самый волнующий день в моей жизни, — произнес он хорошо поставленным слогом, отточенным на банкетных речах. — Там, — он указал на видневшиеся через иллюминатор жемчужно-лазурные облака, окутавшие планету, — там, в чужом нам мире, хранятся тайны, которые помогут сделать нашу страну еще сильнее... А может быть, даже укажут нам путь к лучшему будущему. Там находятся скопища жуков, которые не только угрожают человечеству, но и уже разорили нашу родную планету. — Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть драматизм момента. — Теперь все в наших руках. Так выполним же поставленную перед нами задачу и сделаем это как можно лучше!
По рядам прокатился рокот одобрительных возгласов.
Грант с улыбкой опытного политикана занял свое место и пристегнул ремни.
Козловски показала ему поднятый вверх большой палец в знак одобрения, а про себя подумала: «Ну; Грант, шелудивый пес, держись. Настал твой самый страшный час».
Глава 16
Доковые кронштейны отпустили многотонный десантный катер, и он на малых оборотах тормозных двигателей впервые отделился от носителя — «Рэзии». Когда катер отошел на безопасное расстояние, были включены мощные импульсные двигатели, и он резко ушел вниз, все больше подчиняясь притяжению планеты.
«Муравьед» начал спуск.
Спуск на планету — единственный вид космического пилотажа, который Козловски не освоила на практике. Она вспомнила, как еще девочкой, до нашествия чужих, качалась с отцом на качелях-лодках в парке. Каждый раз, когда лодка описывала стремительную кривую вниз, ей казалось, что она непременно вывалится. Теперь, когда катер накренился носом вниз и начал свой стремительный спуск, сердце снова по-детски сжалось от страха.
Только теперь она понимала, что если упадет, то навсегда.
Отчаянно хотелось хоть четвертушки «Огня». «Может быть, зря я бросила перед самым спуском, — подумала Алекс. — А вдруг я стану развалиной, обузой для всего отряда?»
«Потом, — сказала она себе. — С этим разберусь потом».
Когда они вышли из поля искусственной гравитации «Рэзии», от невесомости закружилась голова. В желудке защекотало, по позвоночнику пробежала дрожь. Но вскоре все сильнее стало ощущаться притяжение планеты.
