показалась им очень знакомой. Телохранители Рольфа — как и все остальные высококлассные наемники европейских армий — обучались среди прочего искусству запоминания человеческих лиц и постоянной бдительности в выслеживании противника. И таким образом, следуя за бросившимся им в глаза человеком, они обнаружили логово испанца. Разведав количество членов его шайки, размеры лагеря, подходы к нему, — они поспешили назад в расположение банды Мак-Каллафа, чтобы сообщить добытые ими сведения.
Эти новости были встречены на «ура», члены шайки Мак-Каллафа палили в восторге в воздух из ружей и похлопывали друг друга по спинам. Однако должно было пройти еще двадцать четыре часа, прежде чем долгожданные планы начали осуществляться. Причем, в конечные цели и замыслы были посвящены лишь несколько человек, непосредственных исполнителей. Но несмотря на это волновались все — начиная с жен и детей разбойников и кончая самим Рольфом. Результатом этого волнения явилось неумеренное потребление выпивки в лагере Мак-Каллафа. Мужчины стали шумными и говорливыми, подшучивали друг над другом довольно зло, играли в карты на деньги, между делом, чистя свое оружие; они готовили также дождевые накидки, потому что небо хмурилось и, по-видимому, приближалось время затяжных дождей. Рольф внешне оставался спокойным, но его ядовитый язык не щадил никого, особенно нерадивых — тех, кто недостаточно быстро и хорошо готовился к предстоящему походу, или тех, кто не успевал быстро и четко отвечать на его вопросы.
Чтобы избежать всего этого шума, суеты, а также тошнотворных запахов алкоголя, еды и мужского пота, Анджелина накинула плащ на плечи и вышла из комнаты. Все равно ей нечего было делать среди царящего волнения, она не принимала участия в предстоящей военной операции. Быстро пройдя коридор, Анджелина оказалась во дворе. На нее залаяла одна из дворняжек, но затем успокоилась, услышав ее голос и почувствовав знакомый запах. Уже смеркалось. На дороге, ведущей к дому, она заметила человека в белом мундире, мерцающем в сумерках. Глубоко вздохнув, набрав в легкие влажного вечернего воздуха, Анджелина двинулась по направлению к неподвижно стоящему человеку.
Это был Оскар, он стоял на часах под черными голыми ветвями каучукового дерева, держа в руках длинноствольное ружье. Увидев ее, он приветливо улыбнулся:
— Мадемуазель Анджелина, вы пришли скрасить мое скучное дежурство? Здесь такая тоска, ни души кроме зайцев, грызущих молодые побеги кустарника, да и с ними не поговоришь, они держат ушки на макушке, опасаясь местных псов. К сожалению, я не взял с собой гитару, здраво рассудив, что в дороге она мне будет ни к чему, да и Рольф запретил мне брать ее в путь.
— Неужели вам так скучна природа? — она прислонилась спиной к стволу дерева, ощущая его грубую неровную кору.
— Я изучил каждую веточку на этом дереве, но зима — неинтересное время года, да и уже почти стемнело, скоро вообще ничего не будет видно.
— Может быть, вы пробудете в нашей стране до весны, она уже не за горами, скоро зацветут дикие вишни и сливы и палисадники запестрят роскошными цветами.
— Да, я замечаю, как набухли почки на деревьях и уже начала пробиваться первая зелень. Этого не было, когда мы только приехали сюда. И я не перестаю поражаться приметам весны в феврале месяце, у нас дома сейчас лютая зима! Но боюсь, если завтра все закончится так, как мы планируем, нам не удастся увидеть ваши края в полном цвету. Мы уедем.
— Назад? В Рутению? Вы радуетесь этому?
— Лично мне все равно, где быть — там или здесь. Мы с братом следуем за Рольфом, куда бы он ни направился. Его радости — это наши радости, впрочем, как и огорчения. Где он остановился, там наш дом.
Эти простые слова так тронули Анджелину, что у нее дрогнул голос, когда она снова заговорила:
— Я знаю, что по приезде в Рутению вы столкнетесь с массой проблем.
— Это верно, там их даже больше, чем здесь.
— Возможно ли такое?
— Там — король, — ответил Оскар, и тут же бросил на нее быстрый взгляд, как видно, сожалея о вырвавшихся у него словах.
— Густав говорил о натянутых отношениях между Рольфом и его отцом, — сказала Анджелина, пытаясь сгладить испытываемую им неловкость.
— А он ничего не говорил о том, что в первую очередь сам король желает смерти принца?
Анджелина изумленно взглянула на Оскара.
— Я уверена, что вы ошибаетесь. Даже если бы он всерьез обвинял Рольфа в смерти Максимилиана, такое желание со стороны отца было бы противоестественным.
— Повторяю вам, это сущая правда. Он всегда обожал своего старшего сына, а со смертью Макса сделался просто безумным, он твердо уверовал в глупые слухи, которые ходят по дворцу, относительно участия Рольфа в заговоре. Поэтому я не удивлюсь, если выяснится, что убийца, идущий по нашему следу, подкуплен самим королем.
— Но… но это же варварство! Если Рольфа обвиняют в преступлении, то надо просто провести судебное разбирательство!
— Этого никто не будет делать, потому что это затронуло бы честь королевской семьи, выставив ее в невыгодном свете перед всем миром. Нет, короля устроило бы тихое решение вопроса, причем лучше, если бы все случилось за пределами страны.
Эти ужасные слова, сказанные мягким, задумчивым голосом, испугали Анджелину.
— Но неужели есть люди, которые взялись бы за такое грязное дело?
— Такие люди, готовые выполнить любое королевское распоряжение, всегда найдутся. Причем стимулом может служить богатство, а еще скорее высокие почести, которыми король в состоянии осыпать человека, оказавшего ему подобную услугу. Кроме того, если такой человек окажется достаточно хитрым, он может получить в руки прекрасное орудие шантажа, с помощью которого будет потом всю жизнь давить на короля, извлекая различные выгоды для себя.
— Но только подумайте, Оскар, если Рольф будет убит, в королевстве не останется прямых наследников престола!
— Это не имеет никакого значения для короля. Он всегда придерживался мнения, что Рольф неспособен править страной, в отличие от Макса. Подобное мнение несправедливо и ошибочно, но его невозможно опровергнуть. Вот почему деспотичного короля вполне может удовлетворить перспектива, что трон перейдет к его племяннику Леопольду. Еще одна причина, по которой король не желает оставлять наследником Рольфа, заключается в том, что народ страны именно этого и хочет. Народ любит Рольфа и это не нравится королю.
Анджелина задумчиво нахмурилась и помолчала.
— Но если убийцу, идущего по следу Рольфа, подослал король, — наконец, медленно произнесла она, — а не тот человек, который убил его брата, то тогда кто же убил самого Макса?
— Кто знает? Может быть, это было самоубийство. Или Макса убил какой-нибудь ревнивый муж или оскорбленная женщина — например, сама Клэр.
— Вы это серьезно?
— На свете случаются и более странные вещи. Посудите сами, Клэр осталась в живых, и ее, похоже, мучает дикий страх.
Оскар, по-видимому, был прав. Но Анджелина никак не могла убедить себя, что так оно и есть на самом деле. Кроме того существовал еще один вариант. Эта мысль с быстротой молнии пронеслась в голове Анджелины и угасла. Суть ее состояла в том, что король не ошибался: Рольф действительно в припадке ярости убил брата. Но Анджелина не верила этому, не хотела верить и усилием воли отогнала эту мысль.
Они попытались заговорить на другие темы, но разговор не вязался, обоих мучила и жгла, как раскаленный докрасна уголь, мысль о том, что король-отец послал по следу своего сына наемного убийцу. Анджелина не хотела верить, что это правда. Но ведь первое покушение на Рольфа произошло на территории дворца сразу же после того, как король не принял принца, прогнав его по существу от себя.
Что же касается наемного убийцы, то им вполне мог оказаться один из людей принца — такой выбор со стороны короля был бы наиболее эффективным и действенным, позволяющим постоянно держать Рольфа
