и провела Суховерхова в красный угол, посадила на лавку. Митенев, сдержанно улыбаясь, пожал ей руку. - С днем рождения, Фекла Осиповна! - Спасибо, спасибо... - Дай-ка я тебя приласкаю, пока жена не видит, - Панькин обнял Феклу и троекратно с ней расцеловался. - Вот как сладко! И приятно... В тебя, Феня, влюбиться можно. Гости засмеялись, а Фекла сказала: - Какая уж теперь любовь, Тихон Сафоныч. Все мы стареем... - Ну-ну! Не нами сказано: седина в бороду... - Панькин, как показалось Фекле, многозначительно посмотрел на Суховерхова. - Вот какая у нас именинница, Леонид Иванович. Королева! - Какая уж там королева! Скажете тоже, - засмущалась Фекла. Ей было приятно, что пришел директор школы, уважаемый и образованный человек. На вид Суховерхову можно было дать лет сорок пять. Появился он здесь недавно, перед Новым годом, когда прежний директор Сергеичев уехал на родину. - Прошу к столу, - пригласила Фекла. Пока рассаживались, подошли еще Дорофей Киндяков, Семен Дерябин и Немко, который принес Фекле особый подарок: собственноручно сделанную деревянную птицу с развернутыми узорными крыльями и резной грудкой. Попросив молоток, гвоздик и нитку, он подвесил птицу под потолок над комодом. Словно из сказки прилетев в зимовку Феклы, она замерла, паря в воздухе. - Угощайтесь, пожалуйста, - радушно обратилась к гостям хозяйка. За столом стало оживленно. Гости, как водится говорили приятные слова, желали хозяйке счастья и благополучия, а она благодарила и также желала всем доброго здоровья. Впервые столько гостей собралось в ее доме за столом, и Фекла была довольна и рада тому, что у них хорошее настроение, что они веселятся и шутят, и угощала всех от души. Она присматривалась к гостям и примечала, что за последние годы все они изменились внешне. Не то чтобы уж очень постарели, нет, но производили теперь впечатление зрелых, умудренных опытом людей. Ведь если разобраться, то они, ее сверстники, и есть старшее поколение, по которому равняются те, кто помоложе. Годы идут, люди внешне меняются, а характеры остаются прежними. Вот и Родион Мальгин все такой же - и строгий и шутливый в зависимости от обстоятельств. В сельсовете за своим красным столом он кажется серьезным, сосредоточенным. А вне работы - свойский парень, в котором узнается тот Родька, что, бывало, пацаненком плавал на паруснике и получал тычки от кормщика и от хозяина, если что-нибудь у него не клеилось. Правда, после войны, как заметила Фекла, Родион стал добрее, мягче. Дорофей - тот изрядно постарел, ссутулился, и на лице обозначилась сеть морщин. Но он по-прежнему с достоинством бывалого, знающего себе истинную цену морехода носил свою поседевшую голову и, как прежде, любил порассуждать о политике, а иногда и перекинуться острым словцом. Шуточки у него были особенные, с глубоким смыслом, со значением, с подковыркой. Фекле они нравились. Она ценила и деловой разговор, и шутку. Радовалась Фекла, глядя и на свою подружку Соню, которая вышла замуж за Федора поздновато, когда уж обоим было за тридцать, - помешала война. Зато теперь они жили душа в душу. После того как Федор осенью попал в шторм на взморье, Соня не отходила от кровати, пока муж не поправился, и потом запретила ему плавать в море, опасаясь потерять его. Теперь он дежурил сменным мотористом на электростанции. Семен Дерябин, как он говорил про себя, 'добивал' теперь седьмой десяток. Фекла помнила, как, бывало, в первый год войны на семужьей тоне они вдвоем работали у неводов. Уставали так, что еле выбирались из-под берега на угор, к избушке. Она тогда оберегала Семена, стараясь делать за него работу потяжелее, а он заботился о ней. Семен считал ее как бы своей старшей дочерью, а Фекла относилась к нему, как к отцу. - Вот что, именинница, - прервал размышления Феклы Панькин. - Правление колхоза решило отметить тебя Почетной грамотой и выдать денежную премию как ударнице пятилетки. Это мы сделаем на собрании. И еще: я нашел тебе работу на берегу. Помнишь, обещал? Хочешь заведовать молочнотоварной фермой? Гости одобрительно зашумели: - Это хорошо! - Она справится. - Поздравляем! Фекла же не знала, радоваться ей или огорчаться тому, что Панькин предложил ей такую хоть и важную, но хлопотную должность. Ей, сказать по правде, хотелось на склоне лет иметь работу поспокойнее. И в то же время было лестно, что ей доверяют. К тому же ферма - дело знакомое. И все же, подстраиваясь под общее веселое настроение, она сказала с вызовом: - Это как же, Тихон Сафоныч, - сам на пенсию, а меня в хомут? Вот так удружил своей- то любимице... Гости засмеялись, а Панькин удивился: - Почему хомут? Ферма - важный участок в хозяйстве, и нужна там опытная рука. А ты смолоду за коровами ходила, еще у Вавилы, тебе - доверие и почет. - За доверие и почет спасибо, - продолжала Фекла. - Но я бы тоже хотела на пенсию. Вместе будем на крыльце у магазина лясы точить. - Тебе на пенсию рановато, - возразил Панькин. - Еще пупок не надорвала, как твой покорный слуга... - Нечего, нечего тут!- проворчал Дорофей. - Несолидно от такой должности отказываться. Ежели ты откажешься, я откажусь, да и другие не захотят кто же тогда будет быкам хвосты крутить? - Хвосты крутить, как я понимаю, дело не женское, - Фекла подлила Дорофею вина. - Надо будет крутить, тебя, Дорофей, кликну. Что хмуришься? Вы-пей-ко, добрее станешь. Гости снова засмеялись. Федор взял гармошку, стал играть. Соня тряхнула головой и запела:

С неба звездочка упала, И вторая мечется... Вы скажите, где больница, От любови лечатся?

Еще задорнее всхлипнула тальянка, еще звонче и бесшабашней зазвучал голос певуньи:

Мой-от миленькой не глуп, Завернул меня в тулуп, К стеночке приваливал, Гулять уговаривал..

Гости разошлись, задержались только Панькин да Суховерхов. Тихон Сафоныч сказал Фекле: - Прогуляйся по свежему воздуху. Проводи нас. - С удовольствием! - Фекла сбросила с ног туфли, надела валенки, неизменный выходной плюшевый жакет, накинула на голову шерстяной полушалок. - Идемте. Замкнув дверь, она подхватила Панькина и Суховерхова под руки. - Хоть пройтись под ручку с начальством-то! Женки ваши не увидят - темно, да и поздновато... - О женках говорить нечего, - Панькин поправил на голове шапку, посадил ее набекрень. - У меня возраст не тот, чтобы ревновать, а Леонид Иванович, как мне известно, до сих пор холостяк... Оженю-ка я тебя, Суховерхов, посажу в Унде крепко на якорь. - Женитьба - дело серьезное, - сдержанно сказал директор. - Тут надо все хорошо взвесить. Особенно в моем возрасте... - Взвесим, - Панькин сказал это уверенно, будто и в самом деле собирался оженить директора школы. - Вот ты скажи, откуда берутся старые холостяки? - Разве я отношусь к этой категории? Впрочем, пожалуй... - отозвался Суховерхов. - Как-то не было времени, да и условий завести семью. - Какие там условия? Захороводил бабенку - и валяй в загс. Чего мудреного-то? - До войны не успел, учился, матери помогал, а на фронте какая женитьба... - Были ухари, и на фронте успевали, - заметил Панькин. - Я не из тех... Когда демобилизовался, то уж и возраст стал не жениховский... - А как вы здесь оказались? - поинтересовалась Фекла. - Приехал по направлению облоно. Любопытные здесь места. Все какое-то особенное. И село, и люди, и образ жизни... Я ведь родом из Липецкой области. На Север попал во время войны, на Карельский фронт... - Вы были ранены? - Легко... Панькин осторожно высвободил свой локоть из Феклиной теплой руки: - Пора домой. Извините, жена заждалась. Спасибо, Феня, за хороший вечер. Спокойной ночи. И свернул в проулок, исчез во тьме. На улице было тихо и тепло. Под ногами хрупал свежий снег. Он выпал вечером. Фекле все хотелось идти по тропке и прислушиваться, как под валенками похрустывает этот чистый, еще не слежавшийся февральский снежок. Низко над крышами горела яркая звездочка, одна в темном небе. Кое-где в домах, там, где еще полуночничали, теплился свет в окнах. - Вам не холодно? - спросил Суховерхов. 'Вежливый, - подумала Фекла, - Сам в пальтишке на рыбьем меху, а у меня спрашивает...' - Да что вы! - ответила. - Сегодня оттеплило. Морозы стояли долго, мне они на Канине так надоели! - На промысле? - Да. - Надо бы и мне побывать на промыслах, для общего знакомства с рыбацкой жизнью... - Побываете еще. Подошли к школе. Большой двухэтажный дом казался нежилым - в окнах ни огонька. Фекла спросила: - Вы тут и живете? - Сплю в кабинете, на диване. - Почему же не на квартире? - Надо привыкнуть к школе. Впрочем, Тихон Сафоныч мне уже подыскал жилье у одного рыбака по имени Ермолай... - Так он же бобыль! Кто будет прибирать вам избу, варить щи? - Как-нибудь сами... - Ну, это не дело. Надо найти другое жилье. - Но мы уже договорились. Вскоре я туда перейду. Вот мы и пришли. Не хотите заглянуть ко мне? - Спасибо, уж поздно. - Тогда я вас провожу. - Так и будем провожать - я вас, а вы меня? - Фекла тихонько рассмеялась. - Отдыхайте. Вам рано вставать. Спокойной ночи! Суховерхов постоял, поглядел ей вслед и стал отпирать дверь.

На другой день с утра Фекла отправилась в магазин за хлебом. На улице, как и ночью, было тихо, тепло, и она неторопливо шла по слегка обледенелым мосточкам. Еще издали услышала: - У Феклы вечор гостьбище было. Именины, кажись... По голосу Фекла узнала Василису Мальгину, жену рулевого с доры. - Все начальство у ей паслось. Собрались на дарову рюмку, - не без зависти и ехидства сказала Авдотья Тимонина. Высокий, визгливый и злой голос ее Фекла могла бы узнать из тысячи. - Пятьдесят сполнилось, - уточнила Василиса. - Как без гостей-то? Така дата... Фекла замедлила шаг. Крыльцо рядом, за углом. Ей было любопытно. - А что ей деется-то? Здоровушша, как лошадь. Мужика все ищет, да не находит. Дураков нету, - слова Авдотьи будто хлестнули Феклу. Но она не показала своей обиды. Выйдя из-за угла, поздоровалась и неторопливо вошла в магазин. А Авдотья молча заковыляла прочь, сердито тыча посохом в снег и не оглядываясь.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату