привела ко мне мистера Икс... А как же мне хотелось танцевать в ресторане! Боже, как хотелось! Я отдала бы всю свою жизнь за один тур вальса с тобой...
- Ты никогда не простишь меня за тот вечер?
- Ерунда. Это была вовсе не я. Какая-то другая, романтичная дурочка, мечтавшая о любви...
- Это самое чудесное, что есть в тебе, Сандра. Не надо уверять меня, что ты превратилась в каменную статую. Нет, девочка, нет... Я знаю то, чего не знаешь ты. Потому что я вижу твои глаза, твои губы...
Берт тихонько коснулся её губ и Сандра не отпрянула, опустив ресницы. Запустив руки в её пушистые волосы, он удержал голову Сандры, попытавшуюся уклониться. Ловя сомкнутые губы, Берт понимал, что не может отступить сейчас, уйти, не сломив её страха.
Он был очень нежен и ласков, а Сандра робка и безучастна. Но когда он, проклиная себя за неумение ждать, остановился на полпути к финалу и быстро встал, натянув халат, Сандра тихо попросила:
- Не уходи! Делай, что хочешь, только не уходи, мне страшно.
- Ударь меня, детка! - Встав на колени рядом с изголовьем кровати, Берт подставил лицо. - Так мог поступить только подонок. Я больше не прикоснусь к тебе. Клянусь памятью моих стариков.
- Ладно, только полежи рядом. ты такой теплый, сильный. Я верю тебе... Мне хочется уткнуться в твое плечо и спать сладко-сладко.
- Так в чем же дело! Спи, малышка, а я буду охранять тебя.
Прижавшись к Берту, Сандра скоро засопела, уткнув нос в его шею. Он так и не уснул, думая о том, что никогда ещё не хотел ни одну женщину так, как эту, ставшую для него неприкасаемой.
- Отчаянные мы все же ребята! Едем куда-то есть копченую форель, будто только этим и заняты наши мысли. - Откинув голову на высокую спинку кресла, Сандра зажмурилась. Солнечные блики, пробивающиеся сквозь осеннюю листву, скользили по её лицу, превращали лесную дорогу в пеструю круговерть светотени.
- Ну почему же только есть форель - мы непременно должны поплясать под гармошку. Ведь сегодня воскресенье. Поля убраны, молодое вино бродит в крепеньких бочках, в подвалах вялятся розовые окорока, а на столах...
- Ты голоден. Я зажарила на завтрак плохую яичницу. Впервые готовила на очаге. да и вообще, если честно, кулинаркой мне быть не приходилось. Хотя теоретически я постигла таинства самых экзотических кухонь мира. Хочешь, расскажу, как запекаются в сметане акульи плавники или готовятся ласточкины гнезда? Те, которые сделаны птицами из крошечных рыбешек, пойманных в прибрежных камнях?
- Все равно я выберу хорошенький ростбиф, который умею волшебно поджаривать сам. Перед гонками идет не плохо - полторы минуты на одной стороне, полторы - на другой. И никакого жира. Заглатываешь - и ты супермен! - Беззаботно болтая, Берт внимательно следил за дорогой. Вдруг, резко крутанув тяжелый руль, он въехал на поляну, подминая молодую поросль ежевичных кустов. - Тсс!
Совсем близко что-то скрипнуло, зашуршало, гулко ухнуло.
- Похоже, свалилось бревно, - предположила Сандра.
- Увы, очень старое и крепкое. Да к тому же, на той дороге, где сейчас должны были проезжать мы.
- Как ты угадал?
- Дорогая моя! Если я на вираже могу выдержать зазор в 0,3 см между моим крылом и корпусом болида соперника, если насквозь вижу, сколько бензина осталось у обходящего меня противника, если... Ах, что там! Я чувствую машину всем телом - нервами, кишками, сосудами, будто мы составляем единое целое, как сиамские близнецы... Как же мне не почуять близкую опасность? Поехали дальше. Думаю, в ближайшие часы нам ничего не грозит - враг должен успеть перезарядить пушки. - Берт засмеялся. - Мне нравится эта игра в кошки-мышки.
- Да не такие уж мы с тобой мышки... Ведь я совсем была готова выстрелить в Дастина. Если бы он не выхватил пистолет...
- А где ты взяла его?
- Купила в Амстердаме. Там можно приобрести все. что угодно. И, кстати, мне предлагали знаменитый 'бриллиант Хоупа'. Разумеется, не дешево... Тогда я даже не оценила юмора зарвавшихся жуликов. И заявила продавцу в этой сомнительной лавчонке, что уже владею этим камнем. Он решил, что имеет дело с больной.
- Ты запомнила, где это было?
- Конечно. Зрительная память у меня отменная. Когда девять лет только и занимаешься тем, что наблюдаешь жизнь со стороны, то начинаешь обращать внимание на каждую мелочь.
- Прекрасно. Возможно, на следствии это пригодится. Мы сможем сразу доказать, что пистолет, оставленный в камере хранения, был приобретен тобой. И он - ни разу не стрелял.
- Но я же не проверяла! Я даже не знаю, сколько в нем должно быть патронов.
- Не разочаровывай меня, детка. В суде вряд ли поверят, что убийцы бывают настолько наивны. Надеюсь, эксперты у них более опытны, чем ты, и сумеют установить истину.
- Скажи, Берт, а о чем ты думал, вытаскивая из музея эту машину?
- Вначале я просто заинтересовался ею как конструктор. Потом был заинтригован и увлечен. А сейчас - мечтаю использовать как орудие мести... Даже не представляю, как это выйдет, наверно, вмешается справедливое провидение... Но Клер должен уничтожить этот автомобиль. Она будет двадцать третьей жертвой...
- Как? Не 'мерседес', а какой-то ангел смерти... Это не сказки?
- Похоже, нет. Впервые я узнал о существовании зловещего автомобиля в Лос-Анджелесе, где познакомился с твоей матерью и журналистом Морисом. Это он предложил нам дружеский ужин, затеяв разговор о роковых предметах... Причем, именно ему принадлежала идея покопаться в этой машине. Он явно меня к чему-то подстрекал, этот симпатяга-репортер. А мне было досадно и скучно. Досадно от того, что все говорили какие-то глупости о 'проклятых вещах'. А скучно... В общем, вне гонок я чувствовал себя совсем тоскливо. Тогда я ещё не знал, что на свете существуешь ты...
- А Дастин, наверняка, ещё в тот вечер успел положить глаз на Мону.
- Наверно, так. Она всегда привлекала мужчин и была готова на любые приключения. Я к этому привык.
- Разве можно привыкнуть к неверности любимой жены? Все равно, что сидеть на пороховой бочке...
- А разве не этим сейчас занимаемся мы? Не испытываем судьбу, став пассажирами печально знаменитого 'мерседеса'?
- Я чувствую, что у него на душе тяжело. Слышишь, как печально пыхтит?
- Готовит новую пакость... Представь, Сандра, солнечный летний день, толпы народа, встречающие приехавшего в столицу Сербии Сараево наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда... Он молод, красив. С ним рядом, на сидении этого, новенького тогда автомобиля - нарядная жена в белой шляпе с широкими полями... Крики приветствий, цветы, летящие в открытый кузов... И вдруг - выстрелы, кровь, крики, ужас разбегающейся с воплями толпы.
Это было восемьдесят два года назад, 15 июля 1914 года. А вскоре мир был охвачен войной, поводом к которой, как известно, послужило именно это убийство...
Сандра нахмурилась, оглядывая черную кожу сидений, словно отыскивая на ней пятна крови.
- Салон дважды переоборудовали, обивку меняли. Да и от мотора того автомобиля осталось не так уж много. У этого дряхлого инвалида пересажено не мало органов - заменены детали двигателя, колеса и прочее... Но кто знает, в каком уголке его темной души таится материализовавшееся проклятие? Во время той войны было убито 10 миллионов и более 20 миллионов стали калеками. Ведь как-то это должно отразиться на жизни человечества. И может, каплю проклятия несет в себе этот автомобиль. Ведь он не переставал приносить несчастья всю свою долгую жизнь - убитый принц лишь возглавил список жертв. Сразу же после начала войны в Европе автомобиль перешел в руки прославленного офицера австрийской кавалерии генерала Патевека. 'Мерседес' использовался как штабная машина, заработав репутацию черного вестника, а его владельца преследовали военные неудачи. После катастрофического разгрома при Вальво Патевек вышел в отставку и вернулся к себе на родину, где вскоре сошел с ума.
- Но уж автомобиль здесь совсем ни при чем. - Вступилась Сандра.
- Да? Послушай дальше. Наш 'мерседес' перешел к капитану того же полка. В начале 1915 года он
