другую, думал Феддервел и не мог придумать достойного повода. Хватит странностей и чудачеств. Теперь надо напрячь свой дар - предчувствовать желания гостя - и выкинуть все прочее из головы. Призвание есть призвание.
- У меня два коня,.. - произнес гость словно бы извиняющимся голосом. Вейрен, сын, Феддервела, уже стоял рядом, тоже проникнувшийся происходящим. Феддервел легонько кивнул ему и мальчишка, кивнув в ответ, поспешил наружу.
- О них позаботятся, - заверил Феддервел гостя. - Милости прошу быть моим гостем.
Гость церемонно, даже как-то величественно, снял свою шляпу, но кланятся, хвала покровителям города, не стал. Уж очень это смущало Феддервела.
- Должно быть, дорога выдалась утомительной? - спросил трактирщик, глядя в лицо с бородкой. Вид у гостя был действительно несколько утомленный. Откуда он только взялся? С луны свалился, не иначе?
- Весьма, - ответствовал собеседник. - Мне и не думалось, что в столь далеких краях я смогу отыскать место, в котором буду чувствовать себя, словно дома. Когда странствуешь долгие годы, хочется увидеть хоть что-то привычное. Да одарят боги вас долгими годами и отменным здоровьем! - он приподнял свою чашку и Феддервел ощутил, что ему нечем присоединиться к тосту. Оставалось только вежливо кивнуть.
- Не скрою, меня обрадовал знакомый аромат превосходного чая, продолжал незнакомец. - И если почтенный владелец этого дома не откажется принять в дар от Хевайеринна вот это...
И осторожно поставил на стойку две крупные жестянки. Феддервел понял, что там внутри, по четко ощутимому терпкому запаху... и аромату лепестков. Боги, подумал он, вытирая пот со лба, да этим банкам, если я не путаю, цены нет!..
На деле же он вновь кивнул - уже сильнее, так, что это вполне могло бы сойти за поклон - и осторожно поднял жестянки. Легкость их и характерный шорох изнутри подтвердили его догадку.
- Феддервел, сын Эрмана, будет рад принять этот дар, - услышал он собственный голос и вновь поразился. Когда это он выучился так говорить?
Гость (которого, несомненно, звали Хевайеринн), благодарно улыбнулся и, облокотившись на стойку, пил мелкими глотками содержимое своей чашки.
Мешать ему не следовало.
К тому моменту, как Феддервел немного пришел в себя, Мерия, одетая уже как подобает хозяйке дома, возникла рядом с ним и отозвала мужа в сторонку - обсудить, что им делать.
Как-никак, это был первый настоящий посетитель за последние полгода. Настоящий - это такой, после визита которого в карманах у хозяев остается немного больше презренного металла.
x x x
К тому моменту, как солнце достигло высшей точки своего дневного пути, Феддервел окончательно уверился в том, что случилось чудо. Одна-единственная монета вернула их к жизни, да и гость попался на редкость интересный. Как-то сразу он (гость) избавился от своих старинных манер, приводящих домочадцев в замешательство и, с удовольствием оглядывая стены заведения, слушал хозяина.
Или наоборот.
Феддервелу нечасто доводилось встречать гостей издалека. Не тех, что удостаивают городок своим вниманием, перевозя свой товар проездом из ближайшего порта. Нет, из настоящего далека - откуда вести доносятся лишь раз в жизни. Хевайеринн вез с собой массу диковин - редкостные травы и украшения, обсидиан - застывшую кровь земли - и самородное серебро, тончайший шелк и старинные книги.
Из чего следовало, что у него есть по меньшей мере караван. Не в своей же сумке он все это несет! Но и слова пришельца как-то не вызывали повода усомниться в их истинности. По сравнению с этим все новости, которые смог припомнить Феддервел, казались пресными и ничего не значащими.
Гость, однако, так не считал и искренне интересовался всем - от здоровья всех без исключения родственников и знакомых хозяина до видов на урожай хмеля в будущем году.
Так пролетели три часа. Как один миг. Гость не скупился ни на похвалы (и то дело - такой обед Феддервелу случалось предлагать и князю этих мест), ни на вопросы, ни на что. Я все-таки сплю, подумал трактирщик, когда в очередной раз отошел к плите - заварить свежего чая.
Чашку гостю он решил на всякий случай не менять.
x x x
- Мне, право же, неловко беспокоить моего великодушного хозяина столь неуместным вопросом, - произнес неожиданно Хевайеринн и у Феддервела как-то нехорошо похолодело внутри. Проклятие, неужели он решил потребовать сдачу? Вот ведь напасть! По всему было видно, что гостю неймется покинуть 'это славное место'...
Однако на лице трактирщик изобразил почтительность и внимание. Великие боги, чего ему это стоило...
- Мои друзья, с которыми мы предпринимаем это путешествие, вне всякого сомнения, также не желали бы иного пристанища, - пояснил гость, вставая и держа шляпу в руке. - И если бы мне было позволено пригласить их сюда...
От радости Феддервел едва не кинулся обнимать гостя, а самого себя еще раз выбранил. Это же надо так ошибаться в людях! Нечеловеческим усилием воли он постарался сохранять на лице внимание и почтительность. И кивнул, сообразив, что от него ожидается ответ.
- Разумеется, - произнес он на словах. - Я буду рад принять под крышу моего дома столь почтенных путников...
(и откуда я знаю такие слова?..)
Хевайеринн спросил отчего-то бумагу, чернила и перо и вскоре Вейрен, сын, который тоже утратил обычный хмурый вид, бегом принес требуемое и поставил перед посетителем, с подобающим поклоном. Все мы спим, подумал в который раз Феддервел.
Гость взял лист бумаги и неуловимо быстрыми движениями начертал на них что-то непонятное. Буквы не буквы, узор не узор, а что-то среднее. Поначалу Феддервел нахмурился - уж не магией ли балуется заезжий человек? - да передумал сердиться.
Сердиться не имело смысла хотя бы потому, что, взяв два листа (на которых было нарисовано одно и то же), гость быстрым шагом вышел на улицу, а перед трактирщиком тем временем прекращала вращаться на стойке еще одна золотая монета.
Не новая, но и не истертая - словом, как и предыдущая. Такая же тяжелая.
- ... Повесил обе бумаги по обе стороны от двери, - сообщил ему Вейрен шепотом. - Смешно, правда?..
Феддервел поначалу хотел ответить сыну подзатыльником, но быстро передумал. За его спиной жена с дочерью продолжали священнодействовать среди исходящих вкусным паром плит, и можно было пока...
- Возьми, - Феддервел быстро нанес на лист бумаги краткую записку и положил ее в небольшой, изрядно потертый кошелек. Туда же положил и монету. - Отнесешь Керенту, ювелиру - только осторожно! Чтоб никто ничего не заметил! Ясно?
Сыну все было ясно. Так или иначе, а несколько месяцев безбедной жизни им теперь обеспечено. А потому, возможно, отец не станет слишком уж сильно удерживать его дома...
Керент жил, вообще говоря, в другом городе - милях в пяти отсюда но раз уж города стоят так близко... Хотя какой это город? Тоже, в общем-то деревня. Правда, там, в отличие от Меттала, водились и ювелиры и прочие полезные люди.
И столь милый сердцу его сына порт.
А он пока напоит коней. Той самой водой - уже должна была согреться. Она полезна не только людям.
x x x
Какой-то колдовство, несомненно, в этих листках было.
Всего-то дел - прибить их по обе стороны от входной двери, да и сесть неподалеку. Впрочем, раз старинный амулет, что должен был предупреждать владельца трактира о применении волшебства, никак не реагировал, и ладно.
Пусть себе сидит.
Феддервел уже ощущал, что помолодел лет этак на десять. Да и трактир уже не пустовал. Сидели, правда, все больше местные, соседи, от которых нет смысла ждать особой прибыли, но все же! В кои то веки есть с кем перекинуться парой-другой слов.
А когда вслед за Хевайеринном в общий зал вошло еще десять человек (не все они были на одно лицо, как показалось трактирщику поначалу, но неуловимо напоминали друг друга вл всем), стало понятно -
