Сигурд ясно сказал ему, что думает о подобном совете. Поостыв немного и собравшись с мыслями, он опять принялся требовать, чтобы Йотулл избавился от меча. На сей раз маг произнес над мечом немало заклинаний, завернул его в мешок из последа жеребенка и бросил в глубокое озеро, дно которого терялось в непроглядно черной сердцевине земли.
– А он, похоже, от души старается, – заметил Рольф, наблюдая за творившим заклинания Йотуллом. – Можно подумать, что он и вправду хочет избавиться от меча… только мне не верится, чтоб ему заодно не хотелось убрать нас с тобой, Микла, со своего пути.
Микла лишь пожал плечами и искоса глянул на Сигурда.
– Чем же мы с тобой, Рольф, можем ему помешать? Сколько мы ни старались, а Йотулл добился всего, чего пожелал.
– Почем тебе знать, чего на самом деле желает Йотулл? – тотчас возразил Сигурд. – Его судить нелегко, тем более что ты к нему несправедлив. Не забудь, он ведь вытащил тебя из расселины!
Микла резко обернулся к нему.
– Кто бы брался судить! – огрызнулся он. – Хальвдан дважды спасал тебе жизнь, а разве ты был к нему справедлив? Так и не приставай ко мне со своими самодовольными суждениями! – Он особенно остро глянул на Сигурда и побрел к лошадям.
Сигурд вскоре забыл о своих сомнениях – он осознал вдруг, насколько близко подошли они к Свартафеллу. Повсюду видны были следы копей: гномы в этих горах усердно разрабатывали рудные жилы, возводя курганы пустой породы, извлеченной из самого сердца гор. Дважды путники миновали входы в чертоги, высеченные под горами, обильно поросшими лесом, однако ни разу не заметили ни единого их обитателя. Гномы, как объяснил Йотулл, предпочитают подземную жизнь и ночное время, хотя солнце не причиняет им вреда, а только сильно беспокоит – в отличие от троллей или доккальвов, для которых единственное касание солнечного луча означает мгновенную смерть.
Как только солнце закатилось за горизонт и наступили недолгие сумерки, из шахтных отворов начали выбираться дверги; скоро они сновали повсюду, и путникам частенько приходилось останавливаться и объяснять, кто они такие.
Суровые рудокопы обступали всадников, разглядывали рунный жезл и как последнее доказательство требовали показать им резную шкатулку. Затем, вдоволь покачав головой, потоптавшись и пошептавшись друг с другом, они указывали путникам направление и стояли, провожая взглядом чужаков, покуда те не скрывались из виду.
Наконец путники приметили одинокого гнома, который шагал по дороге рядом с огромной грохочущей повозкой. Повозку тащил коренастый мохнатый пони, очень уж малорослый для этакой махины, – тащил на одном только упрямстве. Повозка была так нагружена дровами, что, казалось, урони сверху еще одну сухую веточку – и все обрушится на пони и его хозяина.
– Эге-ге! – воскликнул старый гном, увидев, что его нагоняют чужаки, и остановился, уставясь на них; то же сделал и пони. Сигурд прежде думал, что может переглядеть в упор кого угодно, но очень скоро убедился, что гномы мастера играть в гляделки.
– Эге-ге! – весьма выразительно повторил старик. – Что это вы, альвы, поделываете у нас, в Двергарриге? Сдается мне, вы обычно оставляете нас в покое, покуда вам не вздумается устроить добрую заварушку, а уж заварушка непременно начнется, стоит лишь явиться вашему брату, колдуну. Ты колдун, каких я видел сотни, точно так же, как я дровосек, каких вы, приятели, видали тысячами.
Пока Йотулл объяснял, в чем дело, Сигурд глаз не мог оторвать от большого блестящего топора, который старик нес на широком плече. Одежда на гноме была грубая и неопрятная, седые волосы и борода торчали во все стороны. Он подозрительно поглядывал на Сигурда маленькими глазками, которые почти скрывались за складками загорелой и грязной кожи, однако в этом взгляде Сигурд не заметил ни низости, ни убожества.
– Так вы, стало быть, ищете старину Бергтора, ага? – Дровосек почесал ухо топором, и Сигурд подумал, что когда-нибудь старик, чересчур задумавшись, невзначай лишится этой важной части тела. – Так уж получается, что вот этот груз для Бергторовой кузни. Я сам его туда и доставлю. – Старик выдавливал слова нехотя, словно каялся в чем-то дурном; затем старый гном еще неохотнее добавил:
– Я бы мог и вас провести туда, отыскать-то жилище Бергтора нелегко. Если, конечно, вам, ребята, по душе путешествовать с этакой свитой. – Он потыкал пальцем в скрипящую повозку и малютку пони, который выглядывал из-за густой челки, точно ласка из щели в живой изгороди.
– Весьма любезное предложение, – отозвался Йотулл, – однако, опасаюсь я, мы будем тебе лишь помехой. Наши кони шли весь день без отдыха и совсем вымотались, так что придется нам сегодня искать, где остановиться на ночлег. Ты же, полагаю, только что отправился в путь, и мы не смеем так рано прерывать твое путешествие.
Дровосек помотал головой:
– Да мне-то какая разница! Я и так собирался заехать в Драфдритшоф пропустить кружечку-другую эля, а уж если пожелаю, так просижу там и всю ночь, и следующий день. А вам, может, и удастся уломать старого Драфдрита отыскать для вас местечко на ночь да чего перекусить. – Судя по его тону, надежда на гостеприимство Драфдрита была слабая.
– Что ж, мы не желаем быть препятствием твоим делам, – отвечал Йотулл, – да и не станем докучать твоему приятелю Драфдриту, если он не охотник до незваных гостей. Быть может, мы скорее доберемся до ближайшего селения.
Дровосек пожал плечами и испытующе поглядел на небо.
– Меня-то ваши дела ничуточки не касаются, но ежели вы и вправду собираетесь в Свартафелл, то ближайшее селение вам вовсе не по дороге. Ну да не в моих обычаях вмешиваться в чужие дела, так что поезжайте вы в Эйндалир. Драфдрит, кстати, содержит корчму для проезжих, гостей у него довольно. Я уж скажу ему, что послал вас дальше по дороге, и вам не придется страдать от неудобств его дома и отвратительного вкуса пива.
– Тебе бы следовало раньше упомянуть, что он содержит трактир, – раздраженно заметил Йотулл.
– Вы не спрашивали, – холодно ответил дровосек и коротко свистнул малютке пони; тот послушно сунул голову в хомут и поволок прочь кряхтящую повозку со всем ее грузом, а следом, с топором на плече, неуклюже зашагал его хозяин.
