Войдя в подземный зал, где располагалась кузня, они увидали, что огромный мохнатый мышастый конь вырывается из рук полудюжины гномов, – те повисли на узде и гриве, увертываясь от мощных ударов передних и задних копыт. Конь столкнул своих мучителей к семерым коням, что стояли поодаль, и те громко заржали, принялись лягаться, взвиваться на дыбы и натягивать до упора недоуздки. После долгой и яростной возни кто-то из гномов все же усмирил мышастого строптивца, укусив его за ухо; конь унялся, подобрал ноги и лишь слегка вздрагивал да косился враждебно. Однако стоило подмастерью кузнеца ухватить мышастого за копыто, как все сражение, включая ругань и ляганье, повторилось сызнова. Наконец коня повалили набок, крепко спутали веревками, и подмастерье принялся зачищать широченные копыта.
Затем Бергтор, самый дородный и закопченный из шестерых гномов, заметил наконец, что к нему в кузню пожаловали незваные гости. Он скрестил руки на груди и хмуро воззрился на дровосека в ожидании объяснений. Старик указал большим пальцем себе за спину и проворчал:
– Я вез тебе топливо, а эти вот альвы увязались за мной. Уж не знаю, кто они и чего от тебя хотят, а по мне, так от чужаков одни неприятности.
Бергтор стянул с рук плотные перчатки и заткнул их за пояс. Был он могуч и плотен, явно в расцвете лет и намного выше всех гномов, каких до сих пор встречал Сигурд; борода и волосы почернели и встопорщились оттого, что Бергтор постоянно обжигал их в кузне.
– Ну, незнакомцы, с каким же делом вы явились ко мне? Я – Бергтор из Свартафелла.
Его низкий голос раскатился под сводами, заглушив и сердитое фырканье поваленного коня, и уханье мехов, – другой подмастерье раскалял железо, чтобы выковать подкову.
Йотулл шагнул вперед и отвесил гордый поклон.
– Я – маг Йотулл, и привел к тебе скиплинга Сигурда, чтобы ты взглянул на вещицу своей работы и попробовал ее открыть. – Он сделал знак Сигурду, который выступил вперед с резной шкатулкой в руках.
– Я думаю, – сказал Сигурд, – этот замок когда-то сделал ты. Видишь, вот твое имя вырезано на шкатулке.
Бергтор отодвинул Йотулла и бережно взял шкатулку в огромные, черные от въевшейся копоти ладони. Хмурая гримаса на лице сменилась радостным изумлением.
– Откуда у тебя эта шкатулка? Давным-давно смастерил я ее, еще до того, как добыча руды стала таким прибыльным делом. Теперь-то я все больше подковываю этих зловредных коней да чиню разные орудия. Когда-то руки мои имели дело с красивым деревом, с золотом и серебром, а теперь все железо да железо. – Он вздохнул и покачал головой. – Погоди, дай-ка подумать… ну так и есть, я сделал эту шкатулку на свадьбу одной высокородной даме. А впрочем, здесь не место для разговоров. Ступайте за мной – выпьем кружечку-другую и потолкуем.
Дровосек так и просиял при упоминании выпивки и с радостью потопал за ними по узкому коридору, который привел в небольшую, довольно захламленную комнатку. В комнатке висел густой чад от большого куска подгоревшего мяса.
Бергтор уселся в большое черное кресло, которое заскрипело под его тяжестью, и поставил шкатулку на стол перед собой.
– Давно уже я не брал в руки маленьких резцов и молоточков для такой тонкой работы, – проговорил он, любовно глядя на шкатулку, затем громко позвал служанку и велел принести всем эля. – Не надо бы торопиться открывать ее. Знать бы, что там внутри? – Он потряс шкатулку, прислушавшись к мягкому шороху.
Глаза Йотулла так и сверкнули.
– Ее содержимое тебя не заинтересует. Шкатулка много лет пребывала в мире скиплингов, и вряд ли туда положили что-то важное.
Сигурд и Рольф воззрились на мага в немом изумлении, а Микла мрачно усмехнулся. Йотулл украдкой глянул на них, предостерегая.
– Так зачем же вам нужно ее открывать? – Бергтор усмехнулся и указательным пальцем потер свой закопченный нос. – Если в шкатулке нет ничего ценного, что же, вы проделали такой путь только так, для интересу?
– Я не это имел в виду, – приятным тоном ответил Йотулл, – а только то, что для тебя эта вещь вряд ли окажется ценной. Само собою, это не золото и не драгоценности, иначе и звук был бы другой. Так что в шкатулке нет ничего, что могло бы приглянуться гному.
Бергтор ухмыльнулся, показав крупные, словно у коня, зубы.
– Понимаю! Ты боишься, как бы я не отобрал у вас эту вещицу. Э, друг мой, тревожиться тебе незачем. Немногое в этом мире может сейчас пробудить мою алчность. Ныне я уже не так молод и жаден, каким был, когда сработал эту шкатулку.
– А давно ли это было? – спросил Сигурд. – Быть может, ты сделал шкатулку для моей бабушки?
– Может быть, да только я не могу припомнить, чтобы в те времена я делал что-то для жителей иного мира. Случается, конечно, время от времени смастерить какую-либо мелочь для лишенных Силы скиплингов, но вот эту шкатулку я сработал для высокородной дамы. Была ли она из альвов? Да нет, погодите… ну конечно из скиплингов. Ха-ха, теперь-то я вспомнил! Была она дивно хороша и должна была стать женой альвийского ярла. Асхильд – вот как ее звали. Эту милую шкатулочку подарил ей муж для всяких драгоценных безделушек. Ах, какая же она была славненькая, эта девушка, и представьте себе – она сама пришла сюда вместе с ярлом, потому что очень уж ей хотелось поглядеть на черного гнома.
Сигурд поспешно отставил вырезанный из рога кубок.
– Да ведь это была моя мать! Я совсем не помню ее, она умерла рано, и воспитывала меня бабушка. Если моя мать была женой альва, стало быть, и я наполовину принадлежу к этому миру, а наполовину – к миру скиплингов.
Понятно теперь, откуда у меня врожденная Сила! – Он улыбнулся Рольфу, который просиял и многозначительно ему подмигнул. – Но что еще ты знаешь о моих родителях, Бергтор? Ты и представить себе не можешь, как бы мне хотелось узнать о них побольше, а бабушка умерла, так и не успев мне все
