Наконец лопаты заскрежетали о бетон.
— Да здесь люк! — крикнул кто-то из следователей. — Сейчас откроем…
— Стоять! — гаркнул я так, что в ушах зазвенело. — Не трогать!
— Стоять! — флейтой повторил Свенторжецкий.
— Если бы я думал, что впереди нас ждут мины и замаскированные пулеметы, то ни за что не рвался бы первым, — ласково объяснил я полковнику. — Вы специалист по оружию — вам бы и карты в руки. Но, как вы сами понимаете, против локиса или там привидения вам не устоять.
— Откуда вы узнали про этот люк? — подозрительно осведомился Свенторжецкий. — Даже я не подозревал о нем.
— Отсюда, — я коснулся пальцами своего лба. — Логика и чутье. Полковник, вы все время забываете, что имеете дело с ведуном. Ну, что, орел, двинулись? — предложил я Ерофею, доставая любимый «Скорпион» с серебряными пулями.
— Идем, — без всякого энтузиазма согласился домовой. — Только как мы люк откроем?
— А разве ты не захватил разрыв-траву?
— Захватил… Но расходовать ее по пустякам… Да и если он намертво забит, что тогда?
— Взорвать! — бодро предложил Свенторжецкий. Вернувшись в родную стихию, он окончательно воспрял духом.
— Нельзя, — уперся Ерофей. — Распугаете тех, кто внизу, а мне нужно с ними побеседовать.
— Тогда вы и открывайте.
— Откроем, — успокоил я. — Ерофей, доставай траву!
Но тут неведомо откуда материализовался адьютант.
— Товарищ генерал-лейтенант, вам нельзя. Вы не имеете права рисковать.
— Ты вместо меня что ли полезешь? — окрысился я, возмущенный его настойчивостью. — Ты отличишь духа от привидения?
— Пусть полковник Ерофей…
— Он тоже. Однако домовой не сможет увидеть всего, доступного человеку. Он мастер в другом.
— Тогда я с вами.
При этом глаза лейтенанта синевато блеснули. Или мне это померещилось?
— Мешаться?
— Меня расстреляют, если я вас брошу.
Отвязаться от репейника не было никакой возможности. Я сплюнул и капитулировал:
— Идем.
Подземелья для любого мага — дом родной. Конечно, предпочтение отдается заплесневелым лабиринтам замковых подвалов, в бетонных коридорах эпохи конструктивизма неприятностей кроется много больше, зато возможных удач — ощутимо меньше. Но даже они явно выделяются на фоне помещений «выше уровня океана». Хотя, повторяю, в современных бункерах случается разное. Первая накладка имела место на входе. Запор массивной крышки на первую попытку справиться с ним ответил лишь недовольным скрежетом, отнюдь не выказав желания поддаться.
— В чем дело? — обрушился я на Ерофея.
Тот, сконфуженный и растерянный, недовольно сообщил:
— Непорядок. Замок слишком хорошо смазан.
— То есть как?!
— Разрыв-трава наилучшее средство для открывания замков и дверей, я предпочитаю ее ключам. Но действует она с максимальной силой в том случае, когда замок заржавел, а дверь заклинена. За этим люком слишком тщательно ухаживали, замок прочищен, петли смазаны. Чего тут ждать от магического снадобья?
— Меня интересуют не твои рассуждения, а открытый вход!
— Потерпи… те немного, товарищ генерал.
— То-то, распустились вконец.
Терпение и труд все перетрут. Стальная крышка толщиной сантиметров двадцать уступила-таки изящной зеленой веточке. Замок покорно щелкнул, крышка с чмоканьем подалась, и в лицо пахнуло теплой пылью и машинным маслом.
— Не нравится мне здесь, — тревожно принюхиваясь, заметил Ерофей.
— В чем дело? — осведомился я, снимая предохранитель.
— Пахнет нечистью и смертью. Здесь совершилось злое дело.
Свенторжецкий, минуту назад высокомерно ухмылявшийся, при виде открытого люка сразу преисполнился почтения. С такой реакцией мне приводилось сталкиваться. Он предложил:
— Я могу послать вперед взвод с огнеметами.
