Рамрод тщетно пытался прощупать главного слухача. Ни единой мысли. Совершенно непроницаемый блок нового вида. Кто же надоумил этого негодяя? Здесь отчетливо чувствуется работа профессионала.
- Видимо, придется, - сказал он.
Дже-у-Мар задумался, машинально почесывая за ушами.
- Я не знаю, насколько это хорошо. Мы рискуем очень многим. Новая сила, до сих пор неведомая, создаст новую ситуацию. Мы можем выиграть мало, а проиграть все. Уничтожить и разрушить город своими же руками... Не знаю... - Он явно колебался. - В конце концов все, что делается для блага Великого Га-ава, угодно ему. Даже союз с дикими. Но я боюсь. Слишком страшная сила, чтобы пускать ее в ход.
- Но только временно, - хищно усмехнулся Рамрод, в котором на минуту вырвался наружу Лот-а-Рат. - Пусть она сделает свое дело, а потом мы посмотрим. Найдем способ обуздать ее.
Верховный жрец просветлел.
- Потом мы найдем способ избавиться от них.
- Да, - уверенно подтвердил Рамрод.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потом Дже-у-Мар озабоченно сказал:
- А кто займется установлением связи с дикими? Кто будет с ними договариваться, и что мы им пообещаем?
Он посмотрел не Гар-и Гора. Тот сидел, нимало не смущенный таким поворотом дела. Рамрод поразился его нахальному спокойствию и решил поддержать верховного жреца. Если дикие свернут шею главному слухачу, то так будет даже лучше.
- Ты сделаешь это? - спросил он Гар-и-Гора.
Тот кивнул.
- Сделаю.
- Как?
Гар-и-Гор улыбнулся с чувством собственного превосходства.
- У меня есть свои агенты в стае волков. С их помощью я брошу эту орду на город кошек.
- Волков? - неприятно поразился верховный жрец.
- Да.
- Этих людоедов?
- А нам-то что? Это страшная сила, но обрушится она на других, мы отсидимся в стороне.
Дже-у-Мар в полном замешательстве снова почесал за ухом.
- А ты твердо уверен, что мы сможем потом с ними с правиться?
- Это уже забота Лот-а-Рата. Он солдат, его дело война. А если он не сможет, пусть отдаст цепь командора-воителя.
- Смогу, - зло отрезал Рамрод. - Не сомневайся. У меня есть некоторые планы, раскрывать которые я пока не намерен, это тайна. А кое-что из сказанного в этом зале доходит до ушей правящего падишаха.
- Что?! - резко вскочил Дже-у-Мар. - Предатель среди нас?! Не может быть!
- Не может быть, - эхом отозвался хранитель складов.
- Я же говорил, что после воскрешения он очень изменился, - тихо пробурчал главный слухач.
- Изменился не только я, - возразил ему Рамрод, глядя в прямо прозрачные водянистые глаза главного слухача. Тот не выдержал поединка и отвернулся, обдав Рамрода волной ненависти.
Рамрод проснулся от предчувствия какой-то беды.
- Херринг! - беззвучно позвал он.
Пес завозился на своей шикарной подушке, но не проснулся.
Ощущение тревоги усилилось. Рамрод ясно видел, что за тяжелыми бронзовыми дверями стоит враг. Кто он, зачем он пришел, Рамрод не знал, но эманация злобы и страха была настолько сильной, что Рамрод выскочил из постели и, натыкаясь в темноте на какие-то острые углы, заметался по спальне, разыскивая меч.
- Херринг!
Пес подпрыгнул, как на пружине.
- Что случилось?!
- Слушай, - приказал Рамрод. - Кто это?
Херринг замер, и Рамрод явственно ощутил, как он прощупывает коридор. Эх, если бы сюда стандартный набор детекторов - обязательную принадлежность каждого члена Лиги.
- Он не войдет сюда, - спустя некоторое время сообщил Херринг.
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросил Рамрод.
- Знаю, - коротко ответил пес.
- Но это враг?
- Да.
- Он хочет нас убить?
- Да.
- Значит, он войдет?
- Нет. Отстань. Спать хочу.
- Ничего не понимаю... - начал было Рамрод, но осекся.
Он почувствовал, как висевший на груди обломок Ключа шевельнулся. Рамрод зажал его в кулаке, но Ключ постепенно разогревался, обжигая ладонь. Рамрод зашипел от боли, выпустил Ключ, и тот начал медленно подниматься в воздух, натягивая шнурок. Вокруг него образовалось дрожащее зеленоватое зарево, слабо освещавшее темную спальню. Рамроду показалось, что резкие очертания пластинки заколебались, задрожали и постепенно стали расплываться, как капля туши в воде. Телекинез! Да еще так близко.
- Херринг! - отчаянно завопил он во весь голос.
Фокс бросился к нему. Рамрод лихорадочно пытался установить с ним контакт. От спешки это получалось плохо. А тем временем зеленоватое свечение вокруг Ключа сворачивалось коконом. Но Рамроду предельным усилием воли удалось стянуть свое психополе в узкий луч и рубануть раскаленной красной нитью по бледному зеленому рукаву, уходящему куда-то вверх. Раздался пронзительный, режущий уши визг, словно пилили стекло, но кокон продолжал подниматься.
Однако в этот момент подключился Херринг. Луч стал ярко-алым, потом ослепительно белым и вошел в канал телекинеза, как раскаленный нож. Что-то глухо ухнуло, в лицо ударила тугая горячая воздушная волна. Золотистые искорки мысли Рамрода, управлявшей потоком энергии, излучаемой Херрингом, засверкали как крошечные звездочки.
Потом раздался громкий треск, и кокон, плеснув огнем, развернулся под самым носом Рамрода, едва не ослепив его. Бело-зеленое пламя с такой силой полоснуло по глазам, что Рамрод, оглушенный, закачался и рухнул на пол, больно ударившись локтем. С трудом поднялся и, шатаясь, как пьяный, направился у двери. Неверными руками отодвинул засов.
Херринг что-то кричал ему, но затуманенный световым ударом мозг Рамрода не воспринимал его слов. Рамрода тянуло наружу.
Дверь послушно отворилась.
Рамрод шагнул в коридор, и тут же что-то тяжелое и липкое навалилось на него. Он ощутил сильный удар по голове, перед глазами снова вспыхнуло ослепительное зеленое пламя, и все упало.
Лежать в мешке было неудобно. Жесткие джутовые пряди кололи лицо, от мешка скверно пахло. То ли из-за этого, то ли от удара по голове, но Рамрода начало тошнить. Он зашевелился, попробовал сесть, но сильный удар древком копья или алебарды - из мешка не было видно - заставил его опрокинуться на пол. Пол был твердый, каменный.
- Лежи, проклятый, - прошипел чей-то голос.
Выбор у Рамрода был небогатый, и он принялся лежать, одновременно прикидывая, что же будет дальше и как ему выпутаться из незавидного положения. Главный же вопрос - кому он понадобился? Кто рискнул поднять руку на командора-воителя? Неужели ненависть Гар-и-Гора превозмогла все остальное? Пустить в ход мысленную локацию после удара он не мог. Страшно болела голова, и когда он пытался
