— А их у вас несколько? — задала встречный вопрос Тигровая.
— Про то знаю я, а тебе ни к чему.
Тигровая почти наполовину вылезла из воды и с хищным блеском в глазах потребовала:
— Отдайте нам птицу.
— Это зачем?
— Про то знаю я, а тебе ни к чему, — издевательски ответила акула.
Ториль рассмеялась.
— Жизнь за жизнь, именно так говорит Король. Верните мальчика, и я отдам, что вы просите.
— Но ведь у нас нет никакой птицы, — шепнул ей на ухо Чани, однако принцесса дала знак молчать.
— Вот именно-с, — обрадованно подхватила Тигровая. — Жизнь за жизнь. Выдайте нам птицу, и вам милостивейше будет позволено плыть куда пожелаете.
— Иначе… — ехидно предположила Ториль.
— Иначе увидите.
Принцесса покачала головой.
— Мы готовы посмотреть. А сейчас убирайся к тому, кто тебя послал.
— Вы сами выбрали. — Тигровая злобно оскалилась и нырнула.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Ториль, провожая взглядом удаляющийся плавник. — Какая птица?
Ответ на этот вопрос она получила на следующее утро. Поднявшись из своей каюты на палубу, Ториль увидела перебирающего перышки Каменного Дятла, расположившегося на мачте. Заметив принцессу, он прервал свой туалет и церемонно поклонился.
— Рад приветствовать вас.
— Я тоже, — немного растерянно промолвила принцесса.
— Меня прислал к вам наш друг.
— Друг?
— Да. Мальчик, который сейчас сидит в подземелье у Морского Короля.
— Что с ним?! — выкрикнула подошедшая Рюби.
— О, хотя я и подозреваю, что он меня обманывал, но он просил передать, что с ним все в полном порядке и что беспокоиться за него нет ни малейшей необходимости. Король бережет его как заложника. На всякий случай. Король не дает на него даже пылинке сесть.
— Это зачтется Королю.
— И еще он просил передать, что Король собирается со своей армией высадиться…
— У нас?! — нетерпеливо перебила Ториль.
— Именно нет. Он собирается сначала обрушить удар Ледяных на города людей. За Тан-Хорез он возьмется в последнюю очередь. Но и до него дойдет, обязательно дойдет.
— Вот и началось, — грустно проговорил Чани.
— Ничего не началось, — спокойно возразила принцесса. — Все идет отлично, нам ничто не угрожает.
Чани недоуменно посмотрел на нее, Ториль немного смутилась и суетливыми движениями начала поправлять перевязь Черного Меча, с которым она теперь не расставалась ни на минуту.
— И еще он просил рассказать вам кое-что…
Это «кое-что» Рюби, Чани и Ториль выслушали, точно так же открыв рты, как сделал это недавно Хани.
Далеко на севере, там, где царствует вечная ночь, лежат владения Хозяина Тумана. Толстыми льдами скованы дремлющие моря, студеные ветры свищут над заснеженными безлюдными равнинами. Холод и ночь властвуют там, лишь белые медведи и моржи отваживаются заглядывать туда. И вот с помощью холода и тьмы Хозяин Тумана создал своих свирепых и непобедимых солдат. Он вырубил изо льда сотни и тысячи статуй и вдохнул в них жизнь струей холода. Так что точнее будет сказать не вдохнул, а вморозил.
Всех пугают черные провалы глазниц Ледяных, бесследно втягивающие в себя свет и краски окружающего мира. Все проваливается в черные дыры их глазниц, как в бездонные ямы. Ни один луч, попав в глаз Ледяного, не вырвется наружу. В страшные северные ночи, когда мороз таков, что птицы замерзают на лету, во мраке и холоде ловит Хозяин Тумана лучи далеких звезд, равнодушно светящих над бескрайними ледяными полями. Лучи такие же колючие и холодные, как и льды, но в отличие от льдов их нельзя ни согреть, ни растопить никаким огнем, пока светят звезды, их породившие. Поймав луч, Хозяин Тумана пускает его в маленький стеклянный шарик, зеркальный изнутри. И луч бесконечно летает внутри шарика, отражаясь от стенок, не в силах вырваться наружу. Вместе с лучом внутри шарика летает и холод далекой звезды, умноженный на холод северной ночи.
Эти шарики Хозяин Тумана вставляет вместо глаз своим воинам. Звездный холод не дает им растаять под самым жарким солнцем. Воины так же равнодушны и бессердечны, как далекие северные звезды, которым нет дела до происходящего на земле.
— Да, ты утешил нас, — мрачно сказал Чани.
— Меня просили рассказать вам, что я знаю, и я рассказал.
— Если бы он еще сказал, как бороться с Ледяными, то было бы вообще прекрасно, — добавила нахмурившаяся Ториль.
— А разве я не сказал?
— Нет, — ответил Чани.
— Мне кажется, что вы меня обманываете. Я должен был рассказать.
— Должен, но ничего не сообщил, — подтвердила Рюби.
— Ну, если так… Средство очень и очень простое. Звезда светит в ночи, и пока она светит — Ледяной неуязвим и бессмертен. Но днем, когда на небо поднимается солнце, мы не видим ни одной звезды, они умирают. Жаркий солнечный свет сильнее звездного холода, и если с помощью зеркальца запустить в зеркальный шарик солнечного зайчика — горячий солнечный лучик,
— то Ледяному придет конец. Он растает.
— Это хорошо, — обрадовалась Рюби. — Мы это запомним.
— Он еще попросил меня передать, что постарается завести армию Ледяных в Радужное ущелье. И еще добавил кое-что для вас.
Дятел спрыгнул на палубу и поманил к себе Рюби; когда она подошла, что-то прошептал ей на ухо. Рюби покраснела.
— Правда?
— Совершенно так.
— Спасибо.
— Не за что. Хани я очень и очень признателен. Если бы вы только знали, какое это блаженство — летать под открытым голубым небом, видеть солнце, облака, а не протискиваться сквозь узкие и сырые пещеры. Б-р-р-р,
— Дятла передернуло. — Именно он посоветовал мне вылететь в мир. Передайте ему при встрече мою самую глубокую, самую искреннюю благодарность. Мир даже прекраснее, чем он описывал, и я его вечный должник.
Дятел еще раз поклонился всем и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух.
— Дер-ржи его! — раздался истошный вопль откуда-то снизу.
Что-то басовито зашипело, и вверх взметнулось огромное полосатое тело. Однако летать акулы не умеют, и Тигровая с оглушительным плеском рухнула обратно в море.
— Держи его! — повторила она.
Но видя, что никто не собирается ловить улетающую птицу, она, пылая гневом, завопила:
— А я все слышала! И все видела! Я донесу моему наиблагороднейшему владыке, как вы разговаривали с проклятым изменником! Он вас примерно накажет! В другой раз неповадно будет!
— Я в этом сомневаюсь, — негромко сказала Рюби.
— Непременно донесу! — бесновалась Тигровая.
