ли он сейчас на борту 'Желтой птицы'?
- Слушаюсь, мэм! - послышалось из приемной. Некоторое время мы стояли в неловком молчании.
- Он на корабле, - ответила наконец Адель. - Сказать ему, что вы едете?
Клавдия покосилась на меня и вопросительно изогнула бровь. Я кивнул.
- Скажи ему, мы будем через пятнадцать циклов, - приказала она. Выходя, она задержалась в дверях и взяла меня за руку.
- Нам ведь хорошо было тогда вдвоем, правда? - прошептала она.
- Лучше не бывает, - заверил я ее. - Нет, правда, не бывает.
Что ж, я говорил совершенно искренне.
Клавдия могла без труда найти почти любую точку в Аталанте, и все же нам дважды пришлось сверяться с картой, прежде чем мы затормозили наконец перед 'Желтой птицей'. Корабль был ошвартован в дальнем конце грязного, запущенного портового канала, практически скрытого от взглядов рядами ветхих складских построек. Должно быть, это был самый глухой и подозрительный угол огромного порта. Впрочем, на фоне окружения корабль выделялся чужеродным телом. Длинный, мощный на вид, изящный, как хищная морская рыбина, он явно строился с учетом скоростного полета в атмосфере отличительной особенности ремесла контрабандиста. Конструктор его разместил машинные отделения в каплевидных наростах примерно посередине корпуса; два небольших V-образных плавника завершали корму веретенообразного корпуса. В целом корабль напоминал не столько транспортное судно, сколько гоночную яхту вроде тех, на которых я в межвоенные годы гонялся на Кубок Митчелла. Впрочем, это относилось только к очертаниям корпуса, но никак не к его размерам - не меньше полутора тысяч иралов в длину. Подобного изящества линий мне не доводилось видеть уже много лет: даже зализанные формы 'Звездных Огней' нарушались там и здесь башнями и стволами разлагателей. Приблизительно на трети расстояния от носа до кормы из корпуса выступал угрюмо набычившийся мостик, однако и его выступ сходил на нет по мере расширения миделя. В общем, мне эта 'желтая птичка' казалась довольно хищной.
- Что-то ты не произнес ни слова с момента, когда мы выехали на причал, - заметила Клавдия. - Могу ли я понимать это как признак того, что ты заинтересовался?
- Очень даже можешь, - заверил я ее, не сводя взгляда с корабля. - В жизни не видел ничего похожего. - Я отворил ей дверцу и помог выйти из глайдера. Яркое полуденное солнце слепило глаза. - Что представляет собой его владелец?
Она усмехнулась.
- Даже не знаю, какими словами описать его, - призналась она. - В общем, он вполне под стать своему судну.
- Должно быть, интересный тип, - предположил я.
- А вот это, Вилф Брим, самое большое преуменьшение, которое я когда-либо от тебя слышала.
Тем временем в бортовом люке корабля показалась высокая, до болезненного высокая фигура в белоснежном костюме и прислонилась к комингсу, сложив руки и глядя на нас сверху вниз как на слуг, явившихся к нему наниматься. Вне всякого сомнения, он связал нас обоих со звонком Адели, ибо все-таки сделал жест, приглашающий нас подняться на борт, - жест монарха, подзывающего пару оборванцев к трону. Узкое лицо его отличали высокий лоб, седые виски, длинный патрицианский нос и тонкие черные усики над чувственными губами и острым подбородком с холеной бородкой. Подойдя ближе, я увидел и его глаза - непропорционально большие, но полные ума и, возможно, некоего извращенного юмора. Этот джентльмен, решил я, без труда впишется в любую эпоху. Все космические авантюристы, которых я перевидал за свою жизнь, словно нашли свое воплощение в этом человеке.
Я взял Клавдию за руку, и вдвоем мы подошли к трапу.
- Капитан Делакруа? - спросил я. Ветер донес до меня аромат небрежно зажатой в уголке его рта длинной сигареты.
- К вашим услугам, адмирал, - отозвался он низким мелодичным голосом и чуть поклонился.
Я кивнул в ответ - личному составу Имперского Флота запрещается кланяться при любых обстоятельствах.
- Это администратор порта, миссис Вальмонт-Нестерио, - представил я Клавдию. - С вашего позволения, мы поднялись бы на борт.
Делакруа кивнул.
- Почту за честь принять вас у себя на корабле, - заявил он, галантно предлагая руку Клавдии, и провел нас в небольшой вестибюль.
Следуя за ними, я невольно улыбался: еще ни разу в жизни у меня не перехватывали даму так незаметно. Входной вестибюль оказался маленьким, скорее даже крошечным, но отделанным по высшему разряду: полированное дерево, мягкий ковер... В общем, подходящая обстановка для тех огромных денежных сумм, что переходили здесь из рук в руки в обмен на рискованные, опасные перелеты, большая часть которых, несомненно, находилась по ту сторону закона. Откуда-то издалека слышался - я бы даже сказал, ощущался рокот мощных гравигенераторов. Делакруа явно держал свой корабль в постоянной готовности к скорому - внеплановому - отлету. Двое здоровых бородатых мужиков с бицепсами профессиональных борцов стояли на часах у люка, который вел из вестибюля в глубь корабля. Они были одеты как стюарды, но ни на мгновение не сводили внимательного взгляда со своего капитана. Делакруа предложил нам присесть на небольшой, но явно очень дорогой диван; Клавдия покачала головой.
- С вашего позволения, нам хотелось бы прежде взглянуть на ваши трюмы, мистер Делакруа, - заявила она, вежливо высвобождая свою руку. - А потом, полагаю, адмиралу Бриму хотелось бы подняться к вам на мостик.
- Ну да, разумеется, - произнес Делакруа, покосившись на меня и едва заметно кивнув в знак отказа от притязаний на мою спутницу. - Будьте добры, пройдемте.
Миновав люк, мы оказались в довольно просторном коридоре; на протяжении всего довольно долгого пути за нами тенью следовали на некотором отдалении двое мужчин - судя по всему, судовых офицеров. Наконец Делакруа провел нас сквозь очередной люк и...
- Ух ты! - воскликнул я. Мы стояли в просторном грузовом отсеке, достаточно большом, чтобы в нем без труда разместились три пары поставленных валетом 'Звездных Огней' в придачу ко всякой мелочи.
Делакруа гордо кивнул; шаги его разносились в пустом трюме гулким эхом.
- Я правильно понял, что вам понравилось, адмирал? - негромко спросил он.
- Ну, если этот корабль сможет поднять в космос все, что сюда влезет, значит, он и впрямь ого-го, - ответил я, восхищенно оглядываясь по сторонам.
- Разумеется, есть пределы и его возможностям, - сказал Делакруа. Однако уверяю вас, он сможет поднять множество нужного вам груза.
Я посмотрел ему в глаза, и он встретил мой взгляд с уверенным спокойствием.
- Мне кажется, я вам верю, мистер Делакруа, - сказал я.
- Благодарю вас, адмирал, - произнес он с немного странной улыбкой. Одна наша общая знакомая совсем недавно заверила меня в том, что вы не испытаете с моей 'Птицей' никаких затруднений. Она охарактеризовала вас как... - он на мгновение нахмурился, - как прирожденного звездолетчика, если я верно запомнил ее слова;
- Общая знакомая? - переспросил я, пытаясь сообразить, какие общие знакомые могут быть у меня с этим эффервикским типом. Я провел на Флоте столько лет, что мне начинало порой казаться, что у меня и не было вовсе жизни вне его. Тут в дверях показалась невысокая женщина в летном скафандре. Остановившись у входа, она сделала знак Делакруа.
Он поморщился.
- Тысячу извинений, адмирал, госпожа администратор, - произнес он с легким поклоном. - Боюсь, мне придется срочно покинуть вас по неотложному делу. - Он повернулся к нашим сопровождающим. - Энгльз, Кэртин, - приказал он, - прошу вас, проводите адмирала и госпожу администратора на мостик. Сказав это, он без лишних слов повернулся и вышел из трюма.
Нахмурившись, мы с Клавдией направились следом за офицерами. Миновав длинный, поднимающийся вверх коридор, мы в конце концов оказались на просторном мостике. Ничем не напоминавший тесные ходовые рубки боевых кораблей, к которым я привык, этот мостик имел в длину никак не меньше двадцати иралов; два удобных рулевых пульта и один штурманский располагались прямо у передних гиперэкранов. За
