Напоследок я проверил, не забыл ли чего в шкафчике - во всяком случае, на глаза ничего не попалось, - и вышел в ангар к своему 'Звездному Огню' с номером 19 на борту.
Утренняя вахта, два сорок пять. Я сидел за пультом управления, намертво привязанный к креслу силовыми петлями и - на аварийный случай еще и ремнями безопасности. Завершая предстартовую проверку систем, я покосился на Синди Робинсон, бортмеханика, проделывавшую то же самое: в делах безопасности двойная проверка не помешает, хотя и раздражает кажущейся бессмысленностью. Очень уж времени жалко.
Доложился командир БЧ-2 - все бортовые системы вооружения в норме и готовы к бою. Потом доложил о готовности штурман. Наконец, последовал доклад бортмеханика. Порядок. На палубе хлопотали техники, в последний раз проверявшие обшивку, люки и подвеску гиперторпед. На редкость уродливые штуки, подумал я, глядя в боковые гиперэкраны; впрочем, если они хотя бы наполовину так эффективны, как можно судить по их внешности, торондцев ждет отменная порка.
Я оглянулся на ряд застывших у причала 'Огней', готовых к взлету. Последние члены экипажей бежали по трапам, зажав под мышкой звездные карты и летные перчатки. По причалу выруливали на свои места пожарные и санитарные глайдеры. Близилось время старта.
Утренняя вахта, два сорок восемь. Казалось, все в ангаре замерло в ожидании старта. Я не мог слышать, что происходит за бортом, но, полагаю, тишина там стояла мертвая.
Утренняя вахта, три ноль-ноль. Я осмотрелся по сторонам: насколько я мог видеть, все причалы опустели.
- Что, Синди, заводимся? - спросил я, повернувшись налево. При этих словах на мостике тоже воцарилась тишина, словно' все слушали наш с ней диалог.
- Завожу, шкипер, - отозвалась Робинсон чуть охрипшим голосом и положила палец на светившуюся багровым светом кнопку 'ВКЛ' у себя на пульте.
- Запустить правый генератор! - скомандовал я. Робинсон коснулась пальцами кнопки, и та послушно сменила цвет сначала на желтый, а потом и на зеленый.
- Запуск правого генератора, - эхом отозвалась она.
- Все ли чисто по правому борту? - спросил я - скорее по привычке, нежели по необходимости. Я и сам прекрасно знал, что на причале пусто.
- По правому все чисто, - отозвалась она.
- Тогда поехали! - произнес я с возбуждением, которое за годы, что я провел в космосе, так и не перестало охватывать меня перед стартом. Я включил управление первым генератором в правом понтоне. Когда автоматика завершила тысячу и одну операцию проверки систем, я перевел сектор гравиэнергии в положение 'ХОЛОСТОЙ ХОД', а управление тягой на 'НЕЙТРАЛЬ'. Потом чуть двинул вперед рычаг подачи энергии, щелкнул тумблером питания в положение 'ПЕРВИЧНАЯ' и 'АВТОНОМНАЯ', а потом щелкнул переключателем гравиэнергии и прикоснулся пальцами к трем из пяти пусковых кнопок. Цифры на дисплее показывали положенный нормой уровень нагрузки в девяносто один, квардогенератор был готов к запуску! Я надавил педаль стартера. Разрядник правого понтона чихнул раз, другой, третий.., и могучий механизм заработал, тряхнув весь корабль и окутав причал облаком искрящихся гравитонов.
- Огня вроде не видно, - пошутила расплывшаяся в ухмылке до ушей Робинсон. Что ж, пока все шло как положено.
- Приятно слышать, - крикнул я, перекрывая рычание генератора, почти сразу же сменившееся низким басовитым рокотом. Я покачал головой. Ох уж эти механики - с ними нелегко, но без них еще хуже. Приходится, тытьподери, терпеть.
Остальные пять генераторов завелись с той же легкостью, и я невольно рассмеялся. Саммерс, поди, помер бы, увидев, во что мы превратили его службу технического обеспечения за каких-то несколько недель.
Причал снова заполнился взявшимися словно ниоткуда швартовыми командами в серебряных защитных скафандрах и тяжелых рукавицах. Они закрывали последние люки, убирали кабели и прочищали оптические клюзы.
- Всем постам приготовиться, - скомандовал я по внутренней связи. Переключаемся на искусственную гравитацию. - Я затаил дыхание.., щелкнул тумблером.., и мой завтрак остался при мне. Ура! - Швартовая команда! продолжал я. - Отдать носовые и кормовые!
Швартовые лучи мигнули и исчезли, и я осторожно двинул ручки регулировки тяги вперед, отводя корабль от стенки, в главный канал. Прямо по курсу, за открытыми створками ворот, которые я совсем недавно чуть не взорвал, стоял ослепительно ясный день. Вот уже третьи сути подряд Гадор светил необычно ярко для этого времени года. За кормой выстраивались в колонну пятнадцать других 'Огней'.
Утренняя вахта, три ноль-девять. Шестьсот четырнадцатая эскадрилья выстроилась за мной попарно, изготовившись к взлету в девятнадцатом векторе. Слева, поодаль блестела влажной от брызг обшивкой восьмерка 'Непокорных'. На мой взгляд, все казалось готовым. Я покосился на свой хроноиндикатор и поерзал в кресле...
Утренняя вахта, три десять. За воротами ангара взмыла в воздух белая ракета, и одновременно с этим на моем пульте вспыхнул зеленый огонек. Я подал сектор гравиэнергии вперед до отказа и двинулся вдоль взлетной полосы. Быстрый взгляд назад показал, что все двадцать четыре наших корабля разгоняются вместе с нами в плотном строю.
Когда скорость почти сравнялась с взлетной, мой НК-19 заскользил над самыми верхушками волн. Потом фонтаны брызг и пены по обе стороны от боковых понтонов исчезли, сменившись переливающимся сиянием - мы взлетели!
Заложив крутой вираж, все двадцать четыре корабля вихрем пронеслись над базой. Я даже успел разглядеть, как люди задирают головы на грохот. Некоторые из них махали нам вслед. Несколько мгновений, пока мы неслись над гражданским портом и вспомогательными службами базы, я гадал, смотрит ли на нас Клавдия. Не набирая высоту, чуть выше городских крыш, мы продолжали нестись с грохотом, от которого люди застывали на месте, а все окна в Аталанте, я уверен, дребезжали на пределе своей прочности. А потом мы обогнули холм и снова понеслись над морем, над волнами в белых барашках, вдоль плавно изгибающегося золотого пляжа. Чуть дальше от берега виднелось какое-то покачивающееся на волнах суденышко, возможно, спасательный катер. Его окружала россыпь белых чаек. Далекий горизонт терялся в голубой дымке. Еще через пару тиков я получил разрешение набирать высоту и задрал нос корабля почти вертикально вверх, почти мгновенно оказавшись в десяти тысячах иралов над землей, где выровнял машину и повел ее по кругу в ожидании, пока остальные корабли выстроятся и сориентируются по моему 'Огню' - после этого мы могли при необходимости лететь и вслепую. А затем, ровно в три двадцать, я снова поставил свою машину свечкой, уводя ее прочь от планеты, в бездонную черноту космоса.
Еще через несколько циклов мы разогнались до скорости света и повернули в сторону цели, навстречу врагу. Славно ощущать себя снова в седле.., скорее славно, чем наоборот.
***
Все, кому когда-либо приходилось писать о войне - или хотя бы пытаться делать это, - рано или поздно отмечают то, что краткие мгновения всепоглощающего страха перемежаются с долгими периодами беспросветной скуки. Наш перелет к От'нару не являлся в этом отношении исключением - во всяком случае, в том, что касалось скуки. Вглядываясь поочередно то в экран системы обнаружения, то в гиперэкраны в поисках вражеских кораблей, я никак не мог отделаться от совершенно посторонних мыслей...
- Э.., госпожа администратор, - вмешался в наш разговор официант. Вас.., э.., просит к телефону мистер Нестерио. - Голос этого чертова официанта продолжал звучать в моих ушах и теперь, спустя несколько дней, так же отчетливо, как если бы он стоял за спинкой моего кресла. Вряд ли что-нибудь могло нарушить очарование того вечера так же необратимо, как этот голос. Пунцовый румянец почти мгновенно сполз с лица Клавдии, глаза широко открылись, и взгляд их сделался настороженным - она снова являла собой образец деловой женщины. Раздавив сигарету в пепельнице, она бросила на меня извиняющийся взгляд и спокойно кивнула.
- Спасибо, стюард, - произнесла она негромко, почти шепотом. - Я поговорю отсюда.
Я дернулся было выйти из-за стола, чтобы не мешать ей, но она сделала мне знак остаться. Когда официант принес ей трубку, она нажала на кнопку, но шар голографического дисплея остался темным. Нестерио - воистину, джентльмен из джентльменов - деликатно вел разговор в режиме 'сугубо лично'. Должно быть, она ожидала этого. Они обменялись всего несколькими словами на непонятном мне местном
