более глубокими. Следом в дверь протиснулся Арнольд – он прошел боком, манипулируя стульями, и поставил их прямо посреди комнаты. Никто не произнес ни слова, пока он не удалился.
– Присаживайтесь, – пригласил Гиллспи.
Парди кивком показал на Тиббса.
– Уберите этого типа, – распорядился он.
Мощная фигура Гиллспи еще внушительнее нависла над столом.
– Он останется, – объявил шеф и указал на стулья.
Посетители сели.
– А я не стану говорить при негритосах, – выступила Делорес.
Гиллспи пропустил это мимо ушей.
– Существует довольно длинная процедура, через которую мы обязаны провести вас обоих, – сообщил он. – Медицинская часть может занять порядочное время. Вам ничего не хочется мне сказать, прежде чем мы приступим?
В комнате повисло томительное молчание. Гиллспи откинулся назад, и кресло заскрипело под его тяжестью. И снова наступила тишина.
Наконец Делорес заерзала на своем стуле и неловко разгладила юбку.
– Думается, я все-таки в нем ошиблась, – сказала она.
– Это мы уже слышали в прошлый раз, – отозвался Гиллспи.
Делорес помолчала, пока ее медлительный ум подыскивал нужные слова.
– Я что хочу сказать, может, все-таки это был не он?
– Ты имеешь в виду мистера Вуда? – спросил Гиллспи.
– Ага…
Парди откашлялся и вступил в разговор:
– Вот ведь какое дело… У Делорес, у нее не слишком-то хороший сон. Ну, она увидела под окном полицейскую машину и знала, кто это проехал. А потом пошла спать и увидела его во сне, вот ей все это и взбрело в голову.
– Ты хочешь сказать, – спросил шеф, – что твоя дочь заметила Вуда в патрульной машине, а потом ей привиделось, будто он спал с ней на самом деле?
Парди сжал челюсти, и на его лице заходили желваки.
– Ага, что-то вроде этого, – наконец сказал он.
Гиллспи подался вперед:
– Признаться, мне трудно поверить, будто такой девушке, как Делорес, подобный сон мог казаться до того настоящим, что она заявилась сюда и по всей форме обвинила человека. Будь она на несколько месяцев моложе, это могло бы для него кончиться уголовным делом.
– Если бы да кабы, – огрызнулся Парди. – Ей уже хватает лет, чтобы жить как хочется.
– Теперь меня не станут обследовать, а? – спросила Делорес.
– Нет, – ответил Гиллспи. – Раз ты и твой отец заявляете здесь при свидетелях, что обвинение, выдвинутое вами против мистера Вуда, было ошибочным, значит, нет никакой необходимости в медицинском осмотре.
– Да у вас теперь и прав нет, – добавила Делорес.
Дьюна Мантоли слегка зашевелилась на своем стуле, и в комнате вновь наступила тишина.
Первым нарушил ее Вирджил Тиббс.
– Вы проявили большое мужество, не побоявшись прийти сегодня, – сказал он Делорес. – Многие девушки не решились бы на такой шаг.
– А меня па заставил, – откровенно призналась Делорес.
– Вы бы могли помочь мне кое в чем, если бы захотели, – продолжал Тиббс, – и это куда важнее, чем может показаться сначала. Не скажете ли, отчего вы увидели во сне именно мистера Вуда?
– Я же говорил, она заметила его машину на улице, вот он и запал ей на ум, – сердито объяснил Парди.
Тиббс не отрывал глаз от Делорес, будто ничего и не было сказано. Наконец она очнулась, вновь разгладила юбку и впервые проявила какие-то признаки смущения.
– Ну, – медленно заговорила она, – он и впрямь малый что надо. Я-то никогда с ним не встречалась, но разговоры слыхала. Он на хорошей службе, у него положение и машина, и я о нем подумывала. Мне думалось, может, я ему понравлюсь. Особо потому, что, я слышала, у него нет своей девушки.
– Я его девушка, – сказала Дьюна.
Сэм изумленно и недоверчиво вскинул на нее глаза.
Делорес тоже уставилась на Дьюну. Наконец она отвела взгляд и с потерянным видом повернулась в сторону Гиллспи. Она была до того ошеломлена, что казалось, дотронься до нее, и она рухнет.
– Моя девочка не для него, он слишком стар, – заявил Парди.
