– Извините, не успел…
– Что ж, – твердо прозвучало в ответ. – Больше ждать мы не имеем права. Если сейчас не последует удовлетворительного объяснения, Центр координации вынужден будет вмешаться и принять меры.
Матти попросил воды, отпил глоток и после раздумчивого молчания печально сказал:
– Хорошо, попробую объяснить… Все вы знаете, сколько было бесплодных попыток создать механическим путем живой мыслящий организм… И вот, наконец, это случилось… Да, на свете появилось новое существо. Это не робот высшей модификации, хотя обладает достаточной физической силой и может производить сотни трудовых операций. Это не универсальное счетно-решающее устройство, хотя способно совершать умопомрачительные вычисления… Что же, или кто же это? Я думаю, это все-таки человек. Потому что не только имеет самое привлекательное человеческое обличье, но и чувствует, и поступает, как человек, и мыслит, и внутренне развивается… Простите, мне трудно говорить сухо о живом, благородном существе… Конечно же, на фоне нашего развития, а у нас за плечами миллионы лет, недостатки нового индивидуума ясно видны – они, разумеется, со временем будут преодолены. И вот представьте себе: мы устраиваем судилище над ни в чем не повинным существом. Потому что открытость души, проявление нежности мы приняли за аморальность. Но ведь этого нет. И мы с вами можем нанести тяжкое оскорбление, глубокую травму… Нужно исследовать? Пожалуйста. Нужно изучить свойства организма, «характера»? Изучайте. Но давайте отнесемся по-человечески! Пусть он, наш младший собрат, не почувствует оскорбительного внимания к себе. Пусть с нашей стороны всегда встретит понимание и добросердечность… Вот мое объяснение. Если его будет недостаточно, тогда не знаю…
Зал зааплодировал, и представитель Центра координации вышел навстречу Матти.
– Поздравляю вас, – торжественно произнес он и пожал Матти руку. – Теперь все понятно. С документацией можете не торопиться. Подготовьте ее обстоятельно, это необходимо для дальнейших исследований. Вашим открытием – именно открытием, я не оговорился, – займутся теоретики.
Заседание объявили закрытым, и собравшиеся стали не спеша расходиться.
Екатерина Павловна бросилась к Улугбеку, о чем-то быстро заговорила. Улугбек взял ее за руку и… повел к нам с Юрием.
– Пожалуйста, извините, – обратился он к Юрию. – Нам с мамой нужно серьезно с вами поговорить.
– Опять что-то придумал… – виновато вздохнула Назарова.
– Что ж, идемте к нам, – сказал Юрий. – Если серьезно.
– Спасибо, – благодарно отозвался он.
К нам присоединились Матти и Элла, а у входа догнал Максим Николаевич.
– Ваше сообщение было таким неожиданным, – сказал он Матти. – Никак не предполагал… Однако хорошо, что эта комедия кончилась. Я так хотел побыть с вами, увидеть Юлию…
– Что же мешает? – спросил Юрий.
– Через несколько минут я должен предстать перед комиссией…
– А! – понял Юрий. – Ни пуха ни пера!
И Максим Николаевич ушел. Пока мы направлялись к нам, обычно молчаливый Матти принялся рассказывать о новых технических достижениях, о том, как еще одно смелое предположение перестало быть гипотезой и в науке открылись новые направления. Я слушала не очень внимательно. Я все еще находилась в зале общественного суда. Мне было стыдно. Так же, наверное, как Назаровой, которая шла рядом с сыном, краснела и не поднимала глаз. Да, стыдно. Мы не потрудились как следует разобраться во всем сами, подняли ненужный шум. Да, уважаемая Жанна Васильевна, обратите на себя внимание. Начинаете черстветь…
Я взглянула на Матти. Идет себе, рассуждает! А ведь первейший виновник он. Такое придумал, змий- искуситель, и никому ни слова!..
Дома Юра приготовил стол с мороженым и освежающими напитками. Матти «разбудил» Юлию, и она вошла в комнату – прекрасная, сияющая. Села за стол и невинно спросила:
– Почему вы так на меня смотрите?
– Можно я скажу? – поднялся Улугбек. – Потому что вы… самая красивая девушка в мире!
Юлия покачала головой.
– Не надо так. Разве каждый из нас недостаточно красив?
– Умница, – хитро кивнул Матти. – Я всегда знал, что ты умница.
– Наверное, каждый по-своему красив, – не успокаивался Улугбек. – И наверное, я слишком субъ ективен. Я очень люблю эту прекрасную девушку, единственную на земле! Юлия, я вас очень люблю!
– Спасибо, Улугбек, – благодарно ответила Юлия. – Я вас тоже люблю.
Улугбек просиял и обратился к Юрию.
– Позвольте, Юрий Акимович, – и вдруг ко мне: – и вы, Жанна Васильевна, как было принято в старину, просить руки вашей дочери. Мы любим друг друга, вы это видите, вы это слышите. Я обещаю: сделаю все, чтобы ее светлый лик никогда не омрачила печаль.
Екатерина Павловна тихо ахнула; Юлия растерянно оглядела присутствующих и опустила голову. Матти забарабанил пальцами по столу. Один Юрий, казалось, не растерялся и хотел что-то сказать. Я перехватила инициативу.
– Дорогой Улугбек, – сказала я. – Мы, конечно, не возражаем, да и не имеем права возражать, если между вами обоюдное согласие. Но Вам следует обратиться к ее настоящим родителям – я многозначительно указала на Матти.
Матти ничуть не удивился. Он как будто ждал моих слов и отреагировал с улыбкой:
– Ну вот, теоретики еще собираются изучать, а жизнь врывается, опережает события… Что ж, на то она
