борясь, сделала по рассеянности в некий момент что-то ошибочное, за что они теперь смотрели на меня с осуждением. Они... нет, пока только она. Сколько времени осталось до тех пор, когда в какой-то мучительный момент она откроет ему мою тайну - только затем, чтобы завершить наконец свою докторскую диссертацию, чтобы поглазеть, как именно он это воспримет, точнее, устоит ли он вообще на ногах от такого удара? Да ведь она и в самом деле ребенок - погружает детскую лодочку в ведро с водой и устраивает там бурю только для того, чтобы понаблюдать: а как эта лодочка будет тонуть? Я утешалась лишь тем, что была парализована временно, тем, что, как только ребенок наконец появится на свет, я восстановлю мои жизненные силы и снова начну действовать. Я верила в это... Почти ничего не помню из той ночи, когда ребенок наконец родился. Мое сознание постепенно погружалось в темную яму, я вся раскрывалась, разрываясь до самого дна, из меня вытекали воды, а я жаждала лишь погружаться глубже, глубже, остаться одной, умереть. Когда я проснулась, скудное солнце уже играло на моих вялых прозрачных руках, лежавших поверх одеяла... до меня долетал шепот двух голосов... Я вспомнила, что родился ребенок, что он сейчас лежит рядом со мной в своей детской кроватке. Муж склонился над ним и смотрел на него - но не один. Они склонились вместе, разглядывая ребенка от некой другой пары... то есть от меня и моего зятя... И вот... благодаря ребенку, которого они затем положили на свои соединившиеся руки, он открыл для себя то, что я знала давно: что он любит ее. Нет, мои испытания еще не закончились. Я наконец прозрела: вся эта история была, по сути, безумной. Мы втроем исполняли танец, да, именно танец, конца которого не ведает даже Господь Бог, но я все это время надеялась, даже молилась, чтобы она по крайней мере не осознала происходящего и чтобы он продолжал любить ее молча, чувствуя, что неразумно тратить свою любовь на сущего ребенка. Правда, его нельзя в чем-либо упрекнуть, так же как нельзя в чем-либо упрекнуть и меня, - стряслась беда, и она необратима. Это все равно как если бы разразилось землетрясение, или война, или голод - но мы должны выжить. 'Мы', говорю я... имея в виду тех, кто такие
ПРИБЫЛА ПОЖАРНАЯ КОМАНДА, ПЛАМЯ УЖЕ БУШЕВАЛО НА ДВУХ ТЫСЯЧАХ КВАДРАТНЫХ МЕТРАХ ЗАСТРОЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ / ОДИН МУЖЧИНА ПОКОНЧИЛ С СОБОЙ НЕОБЫЧНЫМ ОБРАЗОМ: ОН ВОТКНУЛ СЕБЕ В УШИ ПРОВОДА ДЕТОНАТОРА И НАЖАЛ КНОПКУ, ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО ЕГО ЧЕРЕП ВЗОРВАЛСЯ / БЕЗО ВСЯКОГО ОБЪЯСНЕНИЯ 14-ЛЕТНЯЯ ДЕВОЧКА, ПОКИНУВ В СУМЕРКАХ РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ, ПОДОЖГЛА ВНАЧАЛЕ ДРУГОЙ ДОМ, А ЗАТЕМ И ГАРАЖ, ПОСЛЕ ЧЕГО ОНА ПРОНИКЛА В ЦЕРКОВЬ, ГДЕ НА АЛТАРЕ ЗАПАЛИЛА БИБЛИЮ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФЛАГ,
же, как я, а не как эти двое, которые, склонясь над постелькой ребенка, сгорают от жажды взаимных объятий. Но теперь было уже поздно для моих молитв - теперь она поняла, что он жаждал узнать ее маленькое тело, жаждал ее губ, жаждал их дыхания на своих, его глаза жаждали проникнуть как можно глубже, на самое дно ее глаз, чтобы начать наконец погружение в кратер ее плоти. Подавленный, он спустился по лестнице, а она осталась, легко перепархивая оттуда - сюда, от ребенка - ко мне, от меня - к ребенку. Она еще не приняла участия в игре, еще не вступила в танец по- настоящему, но уже кружилась вокруг нас двоих, по капелькам дегустируя нашу интимную жизнь, как неведомое ей до того хмельное питье. В моей голове постоянно стучал страх, выложит ли она ему все вот- вот или нет, да или нет, иногда мне хотелось, отчаянно вопя, заорать, что все было предопределено, что ни я, ни он не были в состоянии что-либо изменить. И вот в один вечер его принесли домой - час, которого я, ужасаясь, беспрерывно ждала годами, наступил. Правда, я представляла это не так... я всегда боялась, что это случится в каморке, но это произошло на работе - он, видимо, бросился с железной лестницы. Он, видимо, все узнал, и у него не хватило духу вернуться домой, чтобы швырнуть мне в лицо мой позор. 'Не хватило духу', говорю я... это мое выражение и мои слова, потому что я не знаю его выражений и его слов. Я отдаю себе отчет в том, что никогда не понимала, почему он держится в стороне, почему он всегда безразличен - морозильные камеры своим холодом, наверное, подавили его... его постепенно убивали и морозильные камеры, и наша цивилизация, над которой мы трудились, в которую вложили все силы, и вся эта очеловеченная природа, которой мы постепенно заменили прежнюю, - новая природа, в которой он так и не прижился. Все эти годы я жила в постоянном страхе, ожидая от него этого шага. Я была уверена, что он его совершит, рано или поздно, а нынче бабах! - он это и сделал - из-за ребенка, который был зачат не от него. Мужа внесли в дом, и в этот момент мне наконец было дано постичь, что все эти годы, несмотря ни на что, я ужасно любила его - любила, словно он был дитя, которое не похоже на других и которого поэтому прижимают к себе с особой нежностью и любовью. А может быть... я любила его еще и по-другому, да, по- другому, просто как женщина любит мужчину, потому что, когда он довольно долго лежал вот так - сначала не поддаваясь смерти, а потом даже пошел на поправку, мне открылось, что это произошло не из-за ребенка. Девчонка. Он любил ее, он хотел ее до безумия, тело в тело. Морозильные камеры не смогли уничтожить его
ВООРУЖЕННАЯ ЭТИМИ ФАКЕЛAМИ, ОНА БРОСИЛАСЬ РАСПРОСТРАНЯТЬ ПОЖАР ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ, НАПИСАВ ПРЕДВАРИТЕЛЬНО МЕЛОМ НА ЧЕРНОМ КАМНЕ: ПОШЛИ ВЫ ВСЕ К ЧЕРТУ / 55 -ЛЕТНИЙ МУЖЧИНА НЕСКОЛЬКО НОЧЕЙ ПОДРЯД СЛЫШАЛ ЖАЛОБНОЕ МЯУКАНЬЕ КОШКИ, ДОНОСЯЩЕЕСЯ С ЧЕРДАКА; ПОЖАЛЕВ ЕЕ И РЕШИВ КАК-ТО ЕЙ ПОМОЧЬ, ОН ТУДА ЗАЛЕЗ, ОДНАКО, БЕЗУСПЕШНО ПЫТАЯСЬ ПОЙМАТЬ УЛИЗНУВШЕЕ В ИТОГЕ ЖИВОТНОЕ, ПОТЕРЯЛ РАВНОВЕСИЕ И РУХНУЛ С БОЛЬШОЙ ВЫСОТЫ: СМЕРТЬ НАСТУПИЛА МГНОВЕННО.
мощный инстинкт, который все же проломил его собственную ледяную коросту... но тут же наткнулся на искусственный лед общественных загородок. Я все время о муже, о муже, не о себе - это доказывает, что я ему сочувствовала, что в первую очередь я думала о нем и желала его выздоровления. И я искренне надеялась, что после этого мы сможем оставить все позади и продолжим потихоньку наш путь - как воды ручья, которые, наткнувшись на препятствие, бурля и пенясь, какое-то время раздваиваются, но затем вновь соединяются, чтобы единым руслом течь дальше. Однажды я вернулась после прогулки с ребенком - она, сидя в кресле, склонилась над ним... Она тоже вступила в танец. Из зрителя она тоже превратилась в участника. И самое ужасное было: я окончательно поняла, что они были существами одной расы, одной породы. Получается, я ошибалась, считая, что у нас есть единая цель. Каждый из нас троих - окруженный коварными водами остров, и все, к чему пришли вместе именно мы, не имеет отпечатка наших личностей - то же самое могло произойти совсем с другими людьми. Но что же теперь делать мне? Жить, как эти двое, - и ждать, когда над нами сомкнутся первобытные джунгли?
1. Отсылка к 'Гамлету': дикий водосбор фигурирует в монологе Офелии (акт IV, сцена 5) и, в соответствии с символикой того времени, олицетворяет измену. (Прим. перев.)
