– Пока что не видно никаких орлов, – доложил Добрушко.
– А если они и появятся, что мы сможем сделать? – грустно произнес Лохмач. – У нас до сих пор нет никакого плана действий.
– Давайте поговорим серьезно, – предложил Медведь. – И без того нужно подождать, пока подтянутся остальные.
Военный совет собрался под сосной. Все были озабочены. Первым взял слово Лис:
– Ясно, что существует какой-то выход. Я уверен, что можно проникнуть в орлиное гнездо. Но как это сделать – не знаю.
– И я думаю, что можно, – присоединился к нему Сивко.
Сивко сидел на ковре из сухих сосновых иголок и играл с божьей коровкой. Она ползала по его передней лапе, и Сивко напрасно ждал, когда она взлетит. Он поднимал лапу и шептал; «Божья коровка, полети на небо…» А божья коровка взмахивала крылышками, словно хотела взлететь, и все не улетала.
– Имейте ввиду, – заговорил Лохмач, – что вон там, наверху, лес кончается! От опушки леса до гнезда Каменара – только кусты да трава.
– И еще эти скалы, – дополнил Сивко.
– Да, наверху еще и скалы. Укрыться негде, нельзя подойти к гнезду незаметно.
– Это известно, – прошептал Медведь. – Нужно придумать что-то особенное.
Члены совета замолчали. Сивко смотрел на свою божью коровку, шептал: «Божья коровка, полети на небо…» и одновременно думал о Каменаре и других вещах.
Божья коровка расправляла крылышки и опять складывала их.
С дерева упала сосновая шишка и ударила Ежа по голове.
– Нападение! – завопил он и свернулся клубком, выставив иголки.
Члены Военного совета рассмеялись. Медведь хохотал до слез, а Лохмач принялся кувыркаться. Когда он поднялся, вся его шерсть была утыкана сосновыми иголками.
Даже бедный Лис улыбнулся и сказал:
– Ох уж этот Еж!..
Насмеявшись вдоволь, животные снова собрались в круг. И каждый почувствовал странное облегчение.
– Хорошая вещь – смех! – заметил Медведь. – Чувствуете, как полегчало на душе?
Жизнь без смеха невозможна. А как мало мы еще делаем для того, чтобы в нашем Тихом лесу каждый день звучал смех!
– Еще бы немного посмеяться, и я бы, наверно, внес дельное предложение,
– сказал Лохмач. – Давай, Еж, выкини еще какую-нибудь штуку!
Но Еж сидел в стороне и обиженно смотрел на остальных.
– Всегда так, – произнес Медведь. – Когда все смеются, почти всегда кто-то один сердится.
– Тот, кто вызвал смех, – дополнил Лохмач.
– Не всегда, – возразил Сивко. – Сейчас я спою вам песенку, которая вас всех рассмешит, и никто не рассердится. Это будет так называемый безобидный смех.
Заяц Сивко встал возле пня, поклонился:
– Дорогие зрители, сейчас я исполню для вас…
– Мы вовсе не зрители, – прервал его Еж, глядя на Медведя. – Какие мы зрители, мы – Военный совет!
– Мы – как-будто зрители.
– Ну раз как-будто – тогда можно.
– Слушай, Сивко, расскажи лучше что-нибудь смешное, но короткое!
Заяц задумался.
– Что-то ты долго думаешь! – подал голос Лохмач.
– Чем короче смешная история, тем дольше над ней приходится думать!.. Так как времени на размышления у нас нет, я расскажу вам, вернее, спою одну песню. Это Песня Четырех Глухонемых. Слушайте!
Сивко поднял одну лапу над головой, а другую положил себе на плечо. Потом сложил обе лапы, словно для приветствия. Потом показал ладонь левой лапы и приложил ее к своему правому глазу. Другой лапой он отвел левую от своего глаза и положил ее себе на живот. Закрутился, упал на спину, поднялся, подмигнул, закрыл оба глаза, скрестил уши как ножницы, раскинул передние лапы, сел, раскрыл рот, закрыл его, приложил лапу к сердцу, уронил из левого глаза две слезы, потом одну – из правого, наклонился, поднял сосновую иголку, раскрыл воображаемый ножик и принялся затачивать иглу, потом быстро вонзил ее в то место, где находилось его сердце. И тотчас же замертво упал на землю.
Пока продолжалось представление, члены совета неудержимо хохотали, повторяя: Ох уж этот Сивко!» Только Еж недоумевал.
Заяц вскочил, раскланялся.
– Браво! – крикнул голубь Добрушко.
– Браво! – закричали остальные голуби.
– Браво, Сивко! – похвалил «артиста» довольный Медведь. – У тебя настоящий талант!
А Еж продолжал удивленно смотреть на зайца.
– Давайте разберемся, – сказал он. – Ведь заяц обещал спеть песню, а я не слышал никакой песни!
– Но я же предупредил, что это песня глухонемых. В ней рассказывается…
– Но ты не пел! – прервал его Еж. – Обещал, что будешь петь, а не пел.
– Глухонемые не могут петь! – ответил Сивко.
– Раз не могут, почему ты назвал ее песней. Последовал новый взрыв смеха. Теперь смеялись над Ежом. Он наклонил голову, переждал, пока все успокоятся, и сказал:
– Признаюсь, я ничего не понял. А раз вы поняли, объясните мне, о чем эта песня.
– В этой песне рассказывается о несчастной любви одного глухонемого, – объяснил Сивко. – Смешное заключается в том, что песня трагическая. А так как глухонемые не могут петь, то становится еще смешнее.
– Но почему же я не смеялся?
– Потому что у тебя нет чувства юмора, – ответил Сивко. – Ты принимаешь все всерьез и поэтому сам становишься смешным.
– Разве я один такой?
– Нет. Многие животные и люди похожи на тебя… А!.. Ты что же, божья коровка, еще не улетела?..
В ответ божья коровка расправила крылышки и вдруг взлетела.
– Друзья, – закричал Сивко, – эта божья коровка меня удивляет!
– Почему? – поинтересовался Еж.
– Да… как сказать… она какая-то подозрительная. Все время вертелась среди нас, а тут вдруг взяла и полетела.
Медведь нахмурился.
– Мы говорили о наших планах? – спросил он.
– Разумеется, – сказал Лис. – Упоминали и об орлином гнезде, и о том, что собираемся проникнуть в него. Члены совета задумались.
– Мы поступили неосмотрительно, – вздохнул Медведь.
– Мы на чужой территории, а не сообразили…
– Чего не сообразили? – спросил Лохмач.
– Что среди нас могут быть чужие…
– Но это была божья коровка!
– Именно поэтому.
– И… вы допускаете?.. – Лохмач не договорил до конца.
– Все может быть, – Медведь понизил голос.
