националистом' иной автор, - а у А. Н. Севастьянова действительно есть все основания говорить о себе так, как он сам сказал о себе в статье: 'Сегодня я - достаточно известный в России и за рубежом идеолог русского национализма', - можно было бы и пропустить статью мимо глаз, но слово Севастьянова - слышимое слово, на него непременно будут ссылаться, на него несомненно будут ориентироваться и те, кому понятен и дорог национализм, и те, кому он ненавистен, а потому нельзя оставить это слово без внимания, нельзя не возразить ему.
С ПЕРВЫХ строк своей статьи в 'Независимой газете' А. Н. Севастьянов провозглашает 'Россия - для русских', читаем: 'Ныне на повестку дня встало создание русского национального государства. Основным препятствием для него остается пока недостаточное развитие русского национального самосознания и рудименты сознания имперского… Уже 43% населения России, по опросам ВЦИОМ, одобрительно относится к лозунгу 'Россия - для русских'… Русское национальное государство - осознанная необходимость наших дней. Значит, завтра оно станет реальностью'. Свою убежденность А.Н.Севастьянов аргументирует следующим: 'Оплеухи, которые русским как нации стали раздавать 'братские народы СССР' и страны-участницы Варшавского договора, одну хлеще другой, показали мне со всей очевидностью, что враждебное национальное отношение к моему народу свойственно не только 'цивилизационно далеким' от нас сильным народам мира сего, но и народам, подобно шакалам, норовящим куснуть приболевшего льва, в том числе весьма 'цивилизационно близким', таким, как болгары, молдаване и украинцы… Внезапно обнаружилось, что татары, тувинцы, башкиры, якуты, адыги, не говоря уж о чеченцах и ингушах, издавна таили на дне души далеко не родственные чувства к 'старшему брату' и теперь, когда этот брат остался без сил, без государственной опоры, преданный всеми вовне и внутри страны, оболганный, обобранный, ошарашенный тотальным предательством, не способный себя даже как следует накормить, обучить, трудоустроить и защитить, они не постеснялись оные чувства обнажить'. И еще немного г-на Севастьянова: 'Проживая в сонном царстве - СССР, мы на какое-то время и впрямь вообразили, что все народы - братья; что казах, чеченец, грузин, украинец, прибалт - брат нам, русским. Но все названные и многие неназванные народы очень быстро, доходчиво и убедительно объяснили нам, что это - вовсе не так. И разубедить им нас будет теперь уже невозможно…' Отсюда очень жесткий вывод человека, называющего себя русским националистом: 'Чечня - это лишь пролегомен к битве народов. Мы внимательно наблюдали события и поняли: национальный индифферентизм - главный фактор нашего поражения в 1996 г. Никто из русских сверху донизу - от Лебедя до рядового солдата - не пылал к чеченцам такой священной национальной ненавистью, какой пылали они к нам все, от мала до велика.
То, что начали чеченцы, рано или поздно продолжат другие.
Мы должны сыграть на опережение. Никакого 'общегосударственного подхода к национальной проблеме' больше уже быть не может! Нельзя больше играть по принципу 'и вашим, и нашим'. Если волки будут сыты, то овец уберечь не удастся: не надо иллюзий.
Мы не хотим быть овцами.
Государство, равно защищающее всех коренных и временных жителей России без разбора, тем самым враждебно для русских'.
Если бы я не знал Севастьянова, не был знаком с ним, не читал его работ, я бы никогда не поверил, что всё это, цитированное выше, писал русский человек, а уж тем более русский националист. Ведь здесь и близко нет русского духа, здесь Русью даже не пахнет. Вот она, для сравнения, Русь, вот он, русский дух: 'А мы вас жаловати и за вас стояти и от сторон беречи хотим'. Это великий князь Василий III пишет ненцам, хантам, манси в своей жалованной грамоте о принятии их в подданство России. 1525 год. За вас стояти, вас беречи - вот это по-русски! По-русски, когда царь Федор Иоаннович в январе 1597 года наказывает посадским земским людям Сухану Леонтьеву, Сергею Дубровину и Сидору Иванову в Пустозере не забижать местных людишек 'чтоб их нихто, никаков человек не обидел и насильства безлепишнова и продаж им не чинили никоторыми делы'. По-русски, когда царь Борис Федорович требует в царской грамоте, собственноручно им меченной, чтоб не взыскивали ясак 'с татар и остяков бедных, также со старых, больных и увечных'. Да что там ясак, если царь Российский на Верхотурье грамоту шлет голове Ивану Воейкову о запрещении брать у тюменских татар дли гонцов подводы, 'чтоб тюменским татарам однолично в подводах убытков не было'. Вот это по-русски, по-христиански - с добротой, душой и любовью. На том стояла и стоять должна дальше Россия! Иначе это будет уже не Россия, иначе ей не стояти. Это сегодняшние писатели с киношниками все государево строительство Российской империи залили кровью, а ведь документы свидетельствуют и о другом: 'а велели мы, холопи твои, Ерошке Хабарову, по наказу, тех князцей, Лавкая и Болточая, и с их улусными людьми, призывать не боем, - ласкою, под твою Государеву Царьскую высокую руку… А Государь наш, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Руси, милостив и праведен, и кровям ничьим не искатель…' Вот это действительно по-русски. По-русски, когда великие князья, цари, государи российские, императоры, самодержцы, принимая под всесильную свою десницу новые земли и новые народы, в жалованных грамотах, указах и манифестах сразу же выказывали свою заботу о них, свою опеку, свое родительство. Государыня Императрица Екатерина II провозгласила в Манифесте о присоединении к России герцогств Курляндского и Семигальского и Пильтенского округа: 'Объявляем при том императорским нашим словом, что не токмо свободное исповедание веры, от предков вами наследованной, права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая, в целости соблюдены будут, но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные российские по милости наших предков и нашей наслаждаются'. А вот как царь Алексей Михайлович отписывал молдавскому господарю Георгию Стефану, соглашаясь с условиями перехода Молдавии в русское подданство: 'И хотим вас держать в нашем государском милостивом жалованье и призренье'. И он же, царь Алексей Михайлович, отписывал Имеретинскому царю Александру о принятии Имеретии в Российское подданство: 'И их людей, и всю Меретинскую землю держати под нашею царского величества высокою рукою в нашем царском милостивом жалованье и во обереганье'. Не только кровью и силком, а исторической справедливости ради надо сказать, не столько кровью и силком, сколько добротою, любовью и уважением к другим народам полнилась российская семья, по-родительски принимали русские цари в свою семью новые народы, и их отеческая длань была оберегающей, охраняющей, окормляющей. Да и как иначе могло быть, когда не мы, русские, челом били принять нас в чью-то семью, это нам, русским, челом били. 'Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом и пророком нашим Махометом в том, что хощу и должен Е.И.В. своей истинной и природной великой государыне, императрице Елисавете Петровне, самодержице всероссийской, и по ней по самодержавной Е.В. императорской власти и по высочайшей ее воле и збираемым и определяемым наследникам верным, добрым и послушным рабом и подданным бытъ, и все к высокой Е.В. силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять и в том во всем живота своего в потребном случае не щадить. И притом по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Е.И.В. верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может, так как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет', - клялись на Коране в верности России, вступая в ее подданство, казахский батыр среднего жуза Джанбек, казахские старшины младшего жуза Джанбек и Дербишали, казахский хан Абулхаир, султан Ерали, и долги списки тех клятв и имен.
Мы ведь никого к себе ни калачом, ни иным манком не заманивали. Многие народы сами выбрали себе место в России, их жизнь заставляла под Россию идти, искали они и находили в России кто спасение от нещадного внешнего врага, кто от истребительных внутренних распрей, кто от голодной смерти. У всех народов был свой интерес, корысть была оказаться под покровительством сильного, богатого, доброго русского народа. И помимо России было к какому другому, не менее крепкому плечу прислониться, да к кому другому подаваться было, все равно, что из огня да в полымя, идти туда - на унижение идти, в холопы, в
