южного солнца.
Но Таня не видела ласкового бега волн, не чувствовала жара южного солнца - она отрешенно вжималась в ворсистую спинку ставшего отчего-то неуютным кресла, тупо уставившись на ненавистную сцену, так назойливо озаренную ярким светом, из-за чего артист был похож на загнанного охотниками зайца.
Но в отличие от зайца, он не чувствовал никакой опасности, и потому спокойно пел очередную песню, обхватив головку микрофона обеими руками, зажмурив в сладкой истоме глаза.
Вдруг кто-то словно подтолкнул Таню. Она резко вскочила с кресла и, тщательно лавируя между сидевшими в проходе зрителями, бросилась вперед, к сцене. На нее никто не обратил внимания, все были поглощены песней. Танино сердце ухнуло в груди, когда она увидела счастливые лица, обращенные к омытой ласковым светом 'юпитеров' сцене. Они счастливы, потому что ничего не знают...
Пройдя примерно половину пути, Таня почувствовала, что кто-то идет следом за ней. Обернувшись, она заметила высокого парня в кожаной куртке.
Увидев, что Таня его заметила, он улыбнулся и помахал ей рукой, как давней знакомой. Тане тоже показалось, что она где-то видела этого парня, что они даже знакомы, - но, не желая отвлекать себя посторонними разговорами, прибавила шагу. И вскоре растворилась в толпе пестро одетых юношей и девушек, которые, обнявшись, медленно кружились у самой сцены в такт любимой песни. Таня почувствовала зависть к этим счастливым людям, таким трогательно-милым и беззаботным, не знающим, что принесет им будущее. Не то далекое и недоступное им будущее, которое наступит через много лет, когда этих юношей и девушек давно уже не будет на свете, а то будущее, которое неумолимо надвигается на них сейчас...
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Таня прислонилась к мягкой ворсистой портьере, которая занавешивала дверь с зеленой надписью:
'Запасной выход'. Таня вспомнила, что когда раздался роковой выстрел, кружившиеся в танце около сцены молодые люди слепой толпой ринулись к этой двери. Давка, истошные крики... И, как следствие, еще большая паника...
Хорошо еще, что никого не затоптали... Но Таня знала, что не станет дожидаться выстрела и паники, потому что уйдет отсюда раньше, чем ее растопчет обезумевшая толпа. И даже раньше, чем кончится песня. Просто от этой двери был хорошо виден зрительный зал. Правда, сейчас он был целиком поглощен плотной темнотой, так как на зрителей не были направлены прожекторы, и потому Тане казалось, что она стоит на краю разверзнутой инопланетной бездны, из мрачной и тревожной утробы которой струится жаркое дыхание затаившегося в мертвой пустоте многоглавого голодного чудовища...
Пронзительно-нежный голос артиста, посылавшего в эту невидимую темноту лирические откровения усталого и одинокого человека, был у двери почему-то не очень хорошо слышен. Казалось, он прорывался к Тане откуда-то издалека, словно обладатель этого доброго голоса находился не в нескольких метрах от нее, а находился за непроницаемыми бетонными стенами. И оттого, что голос певца казался очень тихим, Таня внезапно поняла, что в ее растревоженную ожиданием кровавой развязки душу входит ровное, уверенное в благополучном исходе спокойствие, и она понимает, что не стоит напрасно беспокоиться, потому что ничего страшного не произойдет, потому что убийца не пришел на концерт, и через несколько мгновений, когда смолкнет музыка, наступившую тишину не разорвет удар выстрела... Ибо зачем стрелять, убивать, когда вокруг так хорошо когда мягкая дремота невольно наплывает из живой, совсем не страшной темноты, где затих, внимая словам песни, восхищенный зрительный зал.
Но песня смолкла, музыка стихла, и Таня резко мотнула головой, отбрасывая неуместную дремоту. Не время расслабляться! И в лазорево-ультрамариновом сиянии постепенно разгоравшейся хрустальной люстры Таня снова увидела 'кожаного' парня, и это показалось ей подозрительным, хотя она знала, что убийца не он. Парень тоже увидел Таню и снова улыбнулся ей как давней знакомой. И снова помахал ей рукой. Парень был едва ли старше Тани, его смугловатое лицо, ярко освещенное ослепительным светом разгоревшейся в полный накал люстры, действительно было знакомым. Только Таня никак не могла понять, кто он. И где она могла его видеть раньше.
И вдруг Таня поняла, что здесь, в этом чужом для нее времени, у нее не может быть никаких знакомых! Она непрошеной гостьей пришла сюда час назад, и уйдет отсюда примерно через такой же промежуток времени, и никто никогда не узнает, что на концерте Слава Русина присутствовала девушки, которая будет жить через сто пятьдесят лет... А парень, наверное, действительно принял ее за свою знакомую, он шел к Тане уверенным шагом, и она уже хотела было сама двинуться ему навстречу и объяснить, что он обознался но увидела то, что сразу заставило забыть ее о 'кожаном' парне...
В дугообразной галерее амфитеатра, где не было зрителей, что-то ярко блеснуло мимолетным ледяным блеском.
И Таня поняла, что означает этот стремительный блеск...
В амфитеатре притаился убийца...
Сейчас раздастся выстрел, и...
Парень в кожаной куртке стоял как раз между Таней и сценой. Таня кинулась к сцене, отталкивая парня. Он, видимо, хотел задержать Таню, но она уже взлетала на сцену, минуя ступеньки лестницы. Увидела артиста, который стоял боком к ней, прижимая к груди букет восхитительных огненно-красных роз. И умиротворенно улыбался...
Ну что ты стоишь, дубина? Сейчас тебя убьют...
Неизвестно откуда вынырнувший крепыш в строгом черном костюме преградил Тане дорогу. Очевидно, это был телохранитель певца, который принял Таню за одну из тех ненормальных поклонниц, которые всегда готовы броситься на шею своему кумиру, совсем не думая о том, что столь бурное проявление чувств могут не всегда доставлять радость предметам их неистовой страсти...
Коренастый телохранитель расставил в стороне широкие ладони, преграждая путь Тане.
Что делать? Остановиться? Попытаться объяснить ситуацию? Нет! Поздно!
Роковой выстрел может в любой миг вспороть хрупкую тишину зрительного зала...
- Слав! Ложись на пол! Ты погибнешь! - что есть силы крикнула Таня. И, взлетев над дощатым покрытием сцены, в прыжке достала пяткой нижнюю челюсть крепыша. Тот повалился, как куль с мукой. Ударился головой об усилительные музыкальные колонки. Таня испуганно оглянулась: вдруг она не рассчитала силы и случайно убила человека, виновного только в том, что старался четко выполнять возложенные на него обязанности?
Остановиться, проверить?
Нет! Нельзя терять ни секунды...
Слав услышал крик и шум рухнувшего тяжелого тела. Оглянулся... И отпрянул, увидев стремительно летящее на него взъерошенное существо. Инстинктивно вытянул перед собой руки, чтобы защититься...
Сильный толчок сбил его с ног. Слав упал, уронив цветы. Ударился коленом о дощатый пол. Скривился от боли. Площадно выругался...
Таня сумела удержаться на ногах. И это погубило ее...
.. Яркая вспышка застыла в скованных страхом черных зрачках. Медленно вращаясь, куда-то поплыл пол. Падая, Таня увидела, как к ней бегут, держа наизготовку резиновые дубинки, двое полицейских... Услышала пронзительный женский крик... И почувствовала на себе испуганный взгляд 'кожаного'
парня... теперь она узнала его: Сережа... Одноклассник, давно уже влюбленный в нее... Значит, он отправился в прошлое следом за мной... Это хорошо... Очень хорошо... Но как он узнал, что я буду здесь? Ах да, мы вчера разговаривали на эту тему...
Сцена была мягкой и теплой, как ласковая морская волна. Падать оказалось совсем не больно. Даже приятно... словно окунаешься в теплую морскую воду...
Морскую? Откуда здесь море? Куда я плыву? Откуда взялись эти разноцветные фонарики, похожие на звезды? И почему я не могу узнать знакомых созвездий?.. Куда я лечу?.. И почему мне так плохо?.. И так больно?..
Какая нестерпимая боль в груди... И как жжет... Чье это лицо склонилось надо мной? Так близко... И такое бледное... почти белое... Какой страшный, неестественный свет...
- Кровь, - пробился сквозь вязкую пелену чей-то громкий голос.
