черепаху, проглотит корабль, величиной с дракона. Вдохнет - и волны неподвижны; выдохнет - и сотни рек текут вспять'.
'Три горы' - название гор у одной из переправ через Янцзыцзян.
Критики относят эти четверостишия к высшим типам подобных форм творчества, как вызывающие 'откатные и перекатные' впечатления, все возвращающуюся и возвращающуюся мысль.
Осенняя заводь
(С пропуском строф, написанных иным размером).
г. 'Парчево-горбатая птица', по описаниям древних китайских географов, обладает зеленым и желтым опереньем, выглядит словно опущенная кисть. Она водится как раз в этих местах.
'Горная курочка' обладает чудесным опереньем и целыми днями любуется собой в воде. Затем, у нее иногда глаза застилает туман, и она тонет. Таково ее описание в тех же источниках.
д. Обезьяний вой наводит тоску, ускоряет старость.
ж. Шаньсянь, Чанша - моя родина, мои излюбленные места.
з. О пьяном Шань Цзяне верхом на коне сказано в примечаниях к стихотворению 4, б.
Древний человек Нин Ци (VII в. до начала нашей эры) пас вола и пел:
Южные горы скалисты,
Белые камни сверкают...
В жизни своей не видать царя Яо, Шуню царство
отдавшего.
Шапку свою я обрежу, одежду скрою до колен...
Долгая ночь темна, темна... Скоро ли, скоро ли день?
Удельный князь Хуань услышал из своего экипажа эту песнь и возвеличил Нин Ци, сделав его своим министром. Нин Ци, по его мнению, понимал идею истории, хотя сам князь отнюдь не держался идеалов Яо и Шуня, отдававших престол достойнейшему.
и. Гора Шуи цзюй, 'Водяной Постав', причудливой формы.
'Живого чужим', т. е. паразита-плюща.
м. Ложэнь - один из утесов, торчащих из вод Янцзы.
'Птичьи пути' - недоступные людям горные тропы.
'Рыбьи Мосты' - название города.
о. 'Простая', т. е. бесцветная, как только что вымытые шелковые нити.
'Лин' - водяной каштан.
Свидания молодых людей с девушками на юге допускались значительно свободнее, чем на пуританском севере, где был в силе ригоризм проповеди Конфуция. Поэтому в старое время на юге обычай разрешал молодым людям принимать участие в собирании водяных каштанов вместе с девушками.
п. По-видимому, здесь дело идет о добывании и выплавке горной руды. Есть и другие мнения, предполагающие, одни - добывание пилюли бессмертия подвижниками, у Осенней Заводи спасающимися, другие - рыбачьи огни. Однако гипербола была бы слишком явна в таком случае и неприятна.
р. 'Выражение 'Три тысячи сажен', - пишет критик, - у людей, распинающихся за форму и приклеившихся к следам вещей, возбуждает недоумение. На самом же деле это просто поэтическая свободная фантазия, крайняя изобразительность. Читателю не следует, как говорит Мын-цзы (IV в. до начала нашей эры), 'из-за буквы портить выражение и из-за выражения - всю мысль'. Я уже не говорю, - продолжает критик, - о том, что второй стих дает видеть всю мысль целиком'.
Другой критик говорит, что число 'три тысячи' надо понимать, как круглое число и принятую традицией гиперболу (напр., как 'три тысячи' учеников Конфуция).
Европейской поэтической критике доступно, кажется, более простое объяснение этой гиперболы. Поэт смотрится в заводь, чуть тревожимую зыбью, и лицо его расплывается бесконечными кругами, создавая из бороды клуб белых неизмеримых нитей. Так, но крайней мере, пишущий эти строки понимал это место до прочтения туземной критики; так понимает и посейчас.
Эта строфа воспроизводится во всех учебных изданиях и считается одним из шедевров поэта. 'Первый стих, - говорит один из комментаторов, - очень странный и причудливый, а остальные: что ни слово, то очарованием. Это по плечу только мастеру... А с читателями, выискивающими строфы и вытаскивающими со всех сторон по фразе, - разве можно об этих вещах говорить?'
2 СТИХОТВОРЕНИЯ {*}
Осенние думы
У дерева Яньчжи желтые падают листья,
Приду, погляжу - сама поднимусь на башню.
Над морем далеким лазурные тучи прорвались,
От хана-шаньюя осенние краски идут.
Войска кочевые в песчаной границе скопились,
А ханьский посол вернулся из Яшмы-Заставы.
Ушедший в поход, не знаю, когда он вернется,
Напрасно грущу, что цветок орхидеи завянет.
Провожаю друга
Зеленые горы торчат над северной частью,
А белые воды кружат возле восточных стен.
На этой земле мы как только с тобою
простимся,
Пырей-сирота ты - за тысячи верст.
Плывущие тучи - вот твои мысли бродят.
Вечернее солнце - вот тебе друга душа,
Махнешь мне рукою - отсюда сейчас уйдешь ты,
И грустно, протяжно заржет разлученный конь.
{* Воспроизводится по изданию: Позия эпохи Тан. М.: Худ. лит-ра, 1987. Сост., вступ. статья Л. 3. Эйдлина. - Прим. ред.}
Приложение {*}
Перевод В. М. Алексеевым
стихотворений Ли Бо
'Песня Цзы-Е, жены в уделе У'
и 'Прохожу по мосту-плотине в Сяпи
и думаю о Чжан Цзы-фане' с парафразом
{* Воспроизводится по изданию: В. М. Алексеев. Китайская литература. М.: Наука, 1978.- Прим. ред.}
Песня Цзы-Е, жены в уделе У
В столице Чанъане месяца ломтик один,
а в тысячах семей вокруг стуки вальков
по белью.
Осенние вихри дуют здесь, не прерываясь.
Все это к Заставе Яшмовой чувство одно.
5 Когда день настанет, чтоб варваров угомонили?
Мой милый закончит тогда свой далекий поход.
Введение. В китайской поэзии классического типа (ши) нет ни намека на страстную любовь, составляющую основную тему всех других поэзии. Но есть, так сказать, строгая любовь мужа к жене и жены к мужу, выражающаяся в тоске по отсутствующему супругу, по временно нарушенной, но крепкой и незыблемой связи.
Автор. Ли Бо (Тай-бо, 701-762) - знаменитейший китайский поэт всех времен, разделяющий славу свою с другом и современником Ду Фу. Дарованиями он отличался с самого раннего детства, нрава был пылкого, порывистого, свободного, не желающего ничем себя стеснять и ни с кем считаться. Десяти лет от роду он уже умел писать стихи и свободно владел литературным стилем. Увидав его стихи, один современный поэт был ими потрясен и воскликнул: 'Этот малый - талант Божьей милостью, исключительный, недюжинный, особенный. Пусть еще подучится, и его можно будет сравнить даже с Сыма Сян-жу!' Он подобрал себе компанию таких же, как он, бесшабашных поэтов и назвал ее так: 'Шесть бесшабашных людей, собравшихся на Роднике в бамбуках'. В это время знаменитый поэт современности Хэ Чжи-чжан, познакомившись с его творчеством, от изумления даже вздохнул: 'Ты бессмертный какой-то гений, с небес в наказанье на землю поверженный'. Император назначил его в Академию стилистов (Ханьлинь) и очень его чтил.
Во время смуты VIII в. Ли Бо по своему политическому безразличию примкнул к претенденту и подлежал казни, от которой еле спасся. Отдавшись пьяному бродяжничеству, он воспел его в стихах, до сих пор возбуждающих в ком угодно восхищение и изумление. Говорят, что он утонул, норовя в пьяном виде схватить в объятия диск луны, отраженный в волне.
Есть полное собрание стихотворений и прозы Ли Бо в 20 книгах, которые в Китае можно достать в любом книжном магазине, с примечаниями к стихотворениям и различными статьями. В европейской
