– Что ты имел в виду, называя меня вором?
– Я знаю, что вы вор. Все знают. Вы бы удивились тому, с какой легкостью слухи разлетаются по нашему прекрасному городу. Каждый знает о вас, сэр Питни. Раньше, когда вы сжигали на кострах моих друзей евреев за колдовство, никто не осмеливался противиться вам, особенно такие, как я, кому надо было кормить семью. Но теперь… теперь даже ваши друзья знают, как вы предали собственного племянника. И они знают, что он этого так не оставит. Никто вас не боится. И я тоже.
Питни со всей силой снова ударил старика по лицу, но тот только поморщился и потер челюсть.
– Бейте меня, если вам так хочется, – с осуждением в голосе проговорил он. – Кроме силы вашего кулака, у вас уже ничего нет. Ваша власть кончилась. Ваш племянник поаботился об этом. И я скорее умру от ваших побоев, чем дам вам хоть еще одно пенни.
– Да будьте вы все прокляты! – закричал Питни и, развернувшись, выбежал из комнаты.
Он с трудом спустился по расшатанной лестнице. От ярости его всего трясло. Никогда еще ему так не хотелось избавиться от угрозы, которую представлял собой племянник. До сих пор Питни по-настоящему не боялся его. Правда, поддержка Гаррета королем напугала его, но Питни был уверен, что сумеет сохранить свою репутацию в глазах придворных. Как бы ни было ему ненавистно пресмыкаться перед королем, которого он презирал, он делал это, надеясь противодействовать той лжи, которую Гаррет говорил его величеству.
Но слухи, связанные с Гарретом, не так легко было остановить. Изгнанники рассказывали о страданиях Гаррета. А этот напыщенный распутник Хамден без угрызений совести заявлял, что Питни – мерзавец и подлец. Затем появились торговцы, которые слышали эти истории и стали брезгливо отказываться иметь дела с Питни.
Он знал, что Гаррет не может ничего доказать, но это-то и было хуже всего. Гаррету не приходилось что-то доказывать. Намеки и слухи сделали это за него. А если Гаррет и подозревал, кто виноват в смерти его родителей…
Питни зло сцепил зубы. Гаррета надо обезвредить и уничтожить.
Глава 14
Нам Верность никогда не изменяет
Ни в поражены, ни в победе,
Хотя она не озаряет нас, как солнце,
Но, как и солнце, не покинет нас.
Уильям осторожно ввел Марианну в самую лучшую гостиницу Лидгейта. Со дня своего возвращения из Лондона она не появлялась в городе без накидки и маски и теперь, без нее, чувствовала себя голой. Было странно ощущать себя выставленной на всеобщее обозрение, хотя она знала, что находится среди друзей.
Марианна быстрым взглядом окинула пивной зал, ожидая увидеть Гаррета. Они не виделись с тех пор, когда ранним утром он приезжал к домику фермера. Тогда он вернулся в имение, но лишь для того, чтобы забрать своего коня, который сам нашел дорогу домой, и затем ускакал в Лидгейт.
Несколько часов спустя пришел Уильям и сказал, что хозяин прислал ему приказание приехать вместе с Миной в Лидгейт.
Сердце Марианны бешено колотилось, потому что она знала, зачем была привезена сюда. Ведь этим утром Гаррет пообещал, что в поисках правды обратится к жителям города. Мысль о том, что он собирался сделать, вызывала у Марианны нервную дрожь.
Уильям ослабил руку, сжимавшую ее плечо.
– Не позволяйте хозяину запугать вас, мисс, – шепнул он Марианне на ухо, подводя к стоявшему у камина стулу. – Все это потому, что он совсем не знает, что с вами делать. Вы с вашей тетей так скрытны и все такое… ну, это беспокоит его. Он хочет знать, что можно ожидать от окружающих его людей.
«Это еще мягко сказано», – подумала Марианна, а вслух спросила шепотом:
– Где он?
Уильям кивком указал наверх:
– Мы должны подождать. Нам сообщат, когда надо будет подняться к ним наверх.
Марианна чуть слышно простонала. Городской совет обычно собирался в одной из верхних комнат гостиницы в тех случаях, когда предстояло обсудить важные дела. Если Гаррет наверху, это означает, что он собрал совет. Не стоит удивляться. Он грозил это сделать, если Марианна не скажет ему, кто она. Однако когда она представила себе, как будут страдать из-за нее горожане, она возмутилась. Она возмущалась не только Гарретом.
Она злилась на себя прежде всего за то, что поссорилась с ним. Если бы она вела себя более смиренно во время их первой встречи… если бы была чуть осторожнее, когда лечила его рану… если бы…
Теперь уже поздно упрекать себя. Надо готовиться к тому, что ее ожидает, и думать, что делать.
Марианна могла избавить горожан от опасности оказаться в трудном положении, если они встанут на ее сторону. Признаться, что она дочь сэра Генри, – единственный выход. Если она сделает это, то должна быть готова к тому, что ее посадят в тюрьму. Марианна не сомневалась, что Гаррет, будучи преданным королю, исполнит свой долг и передаст ее солдатам.
Да, признавшись, она окажется в опасности. Но не только это тревожило Марианну. Вместе с ней в опасности окажутся и другие – ее тетка, мистер Тиббет, многие другие, кто, зная правду, помогал ей. Если она сразу же все скажет, кто знает, к чему это приведет? Оказавшись перед выбором, совет может предпочесть сохранить ее тайну, чем подвергать себя риску стать жертвой гнева самого короля. По крайней мере если они ничего не скажут, Гаррет не сможет доказать, что они все время знали, кто она.
Марианна в отчаянии скрипнула зубами. Что бы она ни сделала, ничто не поможет. Продолжая молчать, она заставит горожан сделать трудный для нее выбор. Сказав правду, подвергает их еще большей опасности.
Конечно, может быть, она переоценивала их преданность. Они могут открыть ее тайну графу, лишь только увидев ее лицо. Они могут заявить, что ее маска мешала им узнать правду.
Нет, с болью в сердце думала Марианна, жители Лидгейта никогда так легко не выдадут ее. Как и она не могла предать их. Единственным спасением было молчать и надеяться, что все обойдется.
Беспокойно ерзая на жестком стуле, Марианна оглядела комнату. Осторожные взгляды, которые время от времени на нее бросали посетители гостиницы, в основном были дружелюбными и ободряющими. Это ее немного успокоило.
Вдруг она встретилась глазами с каким-то незнакомым человеком. Марианна прежде никогда не встречала его в Лидгейте, иначе бы запомнила. В его глазах было столько холодного коварства, что она мгновенно насторожилась. Незнакомец с наглым видом кивнул, и Марианна вдруг со страхом поняла, что он знает ее.
Она наклонилась к Уильяму, сидевшему рядом:
– Вон там, что за человек со шпагой?
Уильям проследил за ее взглядом, и на его лице отразилась тревога.
– Это Эштон. Милорд считает его человеком Тирла. Он и есть тот самый негодяй, который зарезал солдата, пытавшегося поджечь поле.
– Почему граф позволяет ему свободно разгуливать по Лидгейту?
– О, Эштон нужен ему для особой цели. Можно не сомневаться, он доносит Тирлу только о том, о чем милорд хочет, чтобы он доносил, хотя этот проклятый ублюдок этого и не знает.
Марианна вопросительно посмотрела на Уильяма. Он опустил глаза, избегая ее взгляда. И тут ее озарило.
– Так вот зачем он здесь! Посмотреть на меня и передать сэру Питни, что твой хозяин поймал меня! Не так ли?
– Нет! – возмутился Уильям и схватил Марианну за руку. – Я уверен, что милорд не имеет отношения к появлению этого типа здесь. Наглец дьявольски любопытен, и скорее всего он просто слышал, что собирается совет. И он хочет посмотреть, в чем здесь дело, вот и все.
