глаза и, глядя на испачканную простыню, спросила:
– А чего стоит связь мужчины с его любовницей? – Заметив гневный взгляд Гаррета, Марианна поправилась: – Нет, я… я не так выразилась, я имела в виду другое. Но вот что хотелось бы мне узнать. Когда ты говоришь об этой связи, что под этим подразумеваешь?
– Ты знаешь, что я имел в виду. Я буду таким же покровителем, как и другие.
– Ты будешь защищать меня ценою своей жизни?
Гаррет всеми силами старался сдержать нарастающий гнев.
– Разве не так я поступил прошлой ночью?
Выражение растерянности промелькнуло на лице Марианны.
– Да.
– И я всегда буду так поступать, – смягчился Гаррет.
– Мне требуется большее, – вздохнула Марианна.
– Деньги. Конечно, я буду содержать тебя. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
– Пока я не надоем тебе, – тихо добавила Марианна.
Гаррет хотел обнять ее, но она не позволила.
– Уверяю тебя, моя милая, ты еще очень долго не надоешь мне.
– Мужчинам надоедают женщины, милорд. И в этом нет ничего необычного.
– Мужчинам надоедают обычные женщины. Тебя же не назовешь обыкновенной.
Что-то отдаленно похожее на улыбку промелькнуло на лице Марианны и исчезло.
– Во всяком случае, не деньги интересуют меня. С моими знаниями я, как знахарка, вполне могу содержать себя. Но эта связь, о которой ты говоришь, требует других обещаний с твоей стороны. Заставит ли тебя эта связь встать на мою сторону против… против тех, кого я считаю своими врагами?
– Конечно… – сдержанно ответил Гаррет, раздраженный тем, что это начинало как-то странно напоминать брачные обеты.
– Даже если это будут твои друзья? Примешь ли ты и тогда мою сторону? – продолжала Марианна, не обращая внимания на его недовольство.
Гаррет задумался. Если по каким-либо причинам ему придется выбирать, например, между Хамденом и Миной, кого он предпочтет? Трудный выбор, но он знал, что, выберет не Хамдена.
– Да. Против моих друзей, хотя я не вижу, почему это может стать необходимым.
– Ты выступишь против близких тебе по происхождению людей? Против своей страны? – Марианна замолчала, ее глаза странно блестели. – Против своего короля? – шепотом закончила она.
– Если ты желаешь, чтобы я поклялся тебе в вечной верности, Мина, – холодно ответил Гаррет, – то сначала тебе надо проявить доверие ко мне. Ты требуешь от меня так много, а предлагаешь так мало. Я до сих пор не понимаю, почему ты скрываешь от меня свое настоящее имя, когда, кажется, каждый проходимец, каждая женщина и каждый ребенок в Лидгейте знают о твоем прошлом. А я не знаю, как ты познакомилась с моим дядей. Я не стану давать тебе никаких обещаний, пока ты что-нибудь не расскажешь мне. Хотя бы что-нибудь.
Марианна отвернулась и стала смотреть в камин, в котором оставалась только зола.
– Я боюсь, Гаррет, – тихо проговорила она.
– Боишься меня? – нерешительно спросил Гаррет, почти со страхом ожидая ответа.
– Да… нет… я не знаю.
Он увидел растерянность на лице Марианны, и внутри у него что-то дрогнуло. Не в силах сдержать себя, Гаррет притянул ее к себе. На этот раз она не сопротивлялась. Марианна положила голову ему на грудь, затем нерешительно обняла за талию и прижалась к нему, словно он был ее последним спасением.
Гаррет поцеловал ее в спутанные волосы:
– Тебе нечего меня бояться, моя милая. Доказательством этому была прошлая ночь. Я не обижу тебя, даже если бы это стоило мне жизни.
Марианна долго молчала, затем подняла голову и посмотрела на него:
– Прошлая ночь доказала только то, что ты хотел меня. Но иногда одного желания недостаточно.
– В таком случае будет достаточно моего слова чести. Что бы ты ни сказала, я буду защищать тебя, Мина, клянусь Богом.
– Дай мне время, – шепотом попросила Марианна. – Мне надо подумать.
Гаррет вздохнул, понимая, что должен подчиниться ее желанию. Она была похожа на дикую лань, которую надо уговаривать довериться человеку, прежде чем она подпустит его к себе.
– Как пожелаешь. Я даю тебе время.
Они еще долго сидели обнявшись. Гаррет гладил Марианну по голове, постепенно ощущая, как тепло ее тела проникает все глубже внутрь его. Наконец он почувствовал необходимость убедиться в том, что накануне ночью она отдалась ему не под влиянием минутного каприза.
Он взял Марианну за подбородок и, подняв голову, приблизил губы к ее губам.
– Я дам тебе время, сколько ты хочешь, – проговорил Гаррет, – но будь я проклят, если позволю тебе провести все это время в размышлениях.
Ее губы приоткрылись навстречу ему. Гаррет накрыл их своим поцелуем, Марианна не противилась этому.
Питни мрачно смотрел на толстые счетные книги, сложенные стопкой на его столе из орехового дерева, какие теперь были в моде. Выругавшись, он оттолкнул их от себя, жалея, что не может заставить их вовсе исчезнуть. Его расходы росли с каждым днем, а доходы, к несчастью, нет. Друзья требовали возвращения долгов, враги отнимали у него власть, а банкиры отказывались давать деньги в долг.
У него еще оставались кое-какие земли и небольшое имение. Но какой в этом толк, когда арендаторы не проявляли желания трудиться на его полях? Они открыто не повиновались ему и, когда он пытался применить свою власть над ними, с недовольным видом поработали несколько дней, затем скрылись в местной пивной залить элем свои беды.
Питни вспомнил об ухоженных землях Гаррета и скрипнул зубами. Уже десятый раз за это утро он проклинал солдат, которые приняли за Гаррета мальчика-слугу и убили его вместо Гаррета.
В висках застучало, и Питни позвал служанку. Сутулая женщина вошла нерешительно, склонив голову, и Питни со злостью посмотрел на нее. По крайней мере в своем доме он все еще был хозяином.
– Позови жену! – приказал Питни. – И пошевеливайся побыстрее, лентяйка, – добавил он со злорадным удовольствием, заметив, как женщина покраснела. Он так надеялся, что служанка ответит на его оскорбление, ему хотелось растерзать кого-нибудь прямо сейчас, но она сумела сдержаться и, осторожно попятившись, вышла за дверь. Питни разочарованно нахмурился. Придется выместить свою злость на жене.
Однако последнее время делать это становилось все труднее. Бить Бесс он не мог, учитывая ее теперешнее положение, оставалось лишь угрожать. А его угрозы, казалось, не доходили до ее ушей. Это выглядело так, словно у нее была поддержка, делавшая ее невосприимчивой к его злобе.
«Гаррет, – зло подумал Питни. – Она все еще надеется, что племянник «спасет» ее». Ну нет, уж он позаботится, чтобы этого никогда не произошло. Вот и еще один повод убить Гаррета.
Питни злорадно ухмыльнулся, услышав стук в дверь. Служанка и в самом деле поторопилась. Однако на его разрешение войти в комнате появилась не его жена, а Эштон. Его глаза горели от нетерпения.
– У меня важные новости, сэр.
– О Фолкеме?
– О Фолкеме. И еще о ком-то, кто вас интересует.
– Что ты имеешь в виду?
Эштон заговорщически улыбнулся, отряхивая пыль со своей одежды.
– У вашего племянника теперь есть подружка – дочка Уинчилси.
Питни уставился на него как на сумасшедшего:
– Леди Марианна?
Эштон согласно кивнул.
– Этого не может быть! – прорычал Питни. – Ты ошибся. Девчонка мертва.
Эштон отчаянно замотал головой:
