– А ты что же, праведник, от портвейна бережешься, а в театр все-таки заглядываешь?
– Я тоже человек грешный, ваша светлость.
– Ладно, человек грешный, ступай и пиши! – сказал министр и взглянул на часы. – А я сейчас, знаешь, буду говорить с умнейшим человеком на свете. Давай проваливай!
А потом вдруг сам же задержал вопросом:
– Слушай, отчего такой кислый этот портвейн?
Дефо обернулся и ответил:
– Из Порто доставляют нам только «вейн», сухое вино, а мы должны чистый спирт добавлять. Но ведь откупщики мошенничают, наживаются на градусах-то! Я вот докладывал вашей светлости, что герцог…
– Ладно, ступай, много ты знаешь!
И едва только закрылась за Дефо боковая дверца, представлявшая собой будто бы створку книжного шкафа, как тут же два секретаря сразу распахнули парадный вход в министерский кабинет, и первый вельможа государства, припрятав бутылку, обратился с выражением лица почти подобострастным навстречу сиянию Ума, явившегося на пороге:
– Пожалуйста, доктор Свифт!
В 30-х годах нашего века один из тех знатоков Дефо, изыскания которых считаются фундаментальными, поскольку опорой им служат первоисточники, писал:
«Существует в архивах неопубликованная и недатированная рукопись Дефо, где изложена широкая схема по организации в Англии секретной службы, благодаря которой королевские министры со всех концов страны могли бы получать надежную информацию о том, как в данный момент различные города и графства относятся к правительству. У государственного секретаря должны быть списки всех дворянских и аристократических семей каждого графства; он должен иметь сведения относительно образа мыслей и нравственности служителей церкви и мировых судей в каждом приходе; у него должен быть список наиболее видных граждан каждого города и его окрестностей с тем, чтобы знать, за какую из партий готовы эти люди подать свой голос на выборах; он должен иметь таблицу, показывающую силу влияния каждой из партий в различных районах; наконец, государственный секретарь должен иметь постоянную осведомительную службу в Шотландии. Единственным способом получения такого рода сведений, по мысли Дефо, является сеть доверенных лиц, охватывающая все части Великобритании». (Из биографии Дефо, принадлежавшей Джеймсу Сатерленду и опубликованной в Лондоне в 1937 году.)
Вот эта рукопись перед нами, она включена в собрание писем Дефо, вышедшее впервые в 1955 году, и представляет собой пространный меморандум. Он был подан Дефо на имя Роберта Гарлея не позднее (как полагают публикаторы) лета 1704 года. Это в самом деле письмо, весьма обширное, возможно, без начала (в нем нет обращения), и все начинается с сути дела, а суть сводится к централизации управления страной.
Чтобы понять Дефо, не забудем, насколько Англия тогда при всех достижениях еще не укрепила своего мирового авторитета. В сущности, ее рассматривали как провинцию, поистине остров, угол на отлете. Испанские короли, один за другим угасавшие, и те еще мнили себя «владыками мировой империи». И даже шведский король Карл XII представлялся в масштабах европейских силой куда более решающей, чем короли английские, да и английские ли то были короли? «А что, если королева умрет?», «А вдруг из-за моря явится претендент на престол?», «А ну как придут голландцы?» – самый характер вопросов, какими «господин Обозрение» пытался разбудить в своих читателях сознание общенациональное, государственное, выдает провинциальный, так сказать, обывательский уровень этого сознания.
Сделаем выписку из английского историко-географического справочника начала нашего века, тех времен, когда солнце, кажется, еще не начинало закатываться над Британской империей и на Британских островах вспоминали о ранних своих успехах с чувством полного достоинства, в котором удивительно сочетались цинизм и самокритика: «Англичане, последний из европейских народов, вступивший в погоню за колониальным первенством, многое выигрывали за счет того, что континентальные страны слишком погрязали в раздорах между собой. Быстрый рост Британской империи совершился в значительной степени благодаря трем войнам подряд – одна против Голландии, две против Франции – и тем итогам, которые после этих войн за колониальные владения были подведены в Утрехтском мире 1713 года» («Путеводитель по Британскому содружеству наций», 1926).
Происходили эти перемены прямо на глазах у Дефо и даже при его участии. Дефо буквально был одержим идеей централизации, ибо, как человек деятельный и наблюдательный, он чувствовал: страна еще слабо «сшита» и даже изнутри она растаскивается на куски.
Со своей схемой Дефо обращался к Гарлею в момент, когда на политической повестке дня встал вопрос о соединении парламентов английского и шотландского. О Шотландии тогда мало знали, с ней слабо были связаны, а по мнению Дефо, управлять людьми надо силой уважения, и, чтобы вызвать это уважение, надо их знать, а чтобы знать… И далее он в подробностях излагает тот проект, который так долго хранился в архивах. Более того, он сам осуществлял свою идею на практике. «Итоги моей поездки по стране с некоторыми замечаниями относительно общественной обстановки» – так это и названо в письме от 6 ноября 1705 года.
Дефо не писал доносов. В обширной переписке Дефо, которую прямо надо назвать агентурной, нет ни одного подметного письма, вообще ни одного персонального выпада. Люди называются, определяются их пристрастия, но люди выступают как носители настроений распространенных. Думает Дефо о том, как в благоприятную для государственной политики сторону изменить их настроения.
Со всей дотошностью современные биографы разобрали эти страницы Дефо и нашли, кажется, лишь один случай, когда обратил он внимание государственного секретаря персонально на некое лицо. Подобно тому как лишь однажды Дефо выступил против театра, так он сделал обличающие выписки из серии статей Стиля и послал их Гарлею. Но при каких обстоятельствах это было? В тот год Дефо был дважды под арестом и под судом: по наущению политических врагов. А между тем в джентльменском журнале «Англичанин» шло открытое подстрекательство, просто подстрекательство: в частности, Стиль призывал к разрушению Дюнкерка.
Но мы забежали вперед. Вернемся же к началу службы Дефо. Осенью 1706 года выехал он в Шотландию.
Дефо отправился в дорогу верхом.
Шекспир, внук землепашца, пришел в столицу пешком. Один шотландский поэт, у которого в гостях побывал драматург Бен Джонсон, оставил запись: «Из Лондона прибыл ко мне изумительный Бен, пешком»: лошади, как и книги, были дороги.
