— Что-то ты сегодня замечтался, Стивен.
— Невольно вышло. Я всё время помню, что Энн назначила меня ответственным лицом.
— Ну вот, началось! — жалобно простонал Жан-Пьер. — И когда нам к тебе на доклад, профессор?
— Через час, при полном параде. Осмотрим Джеймса и отвезём его в церковь. Жан-Пьер, купи четыре гвоздики — три красные и одну белую. Робин, ты отвечаешь за такси, а я займусь Джеймсом.
Робин и Жан-Пьер направились к двери номера, страстно, невпопад распевая «Марсельезу». Джеймс и Стивен смотрели, как они уходят.
— Джеймс, как настроение?
— Великолепное. Единственное, о чём я сейчас жалею, — что не разделался со своим планом раньше.
— Это не имеет значения. Тринадцатое сентября уже не за горами. Во всяком случае этот перерыв для нас не помеха.
— Мы бы никогда не справились со своими операциями без тебя. Ведь ты это и сам знаешь, Стивен? Мы бы все сидели без гроша, а я бы не встретил Энн. Мы все у тебя в огромном долгу.
Стивен неотрывно смотрел в окно, не в силах сказать ни слова.
— Три красные и одна белая, — доложил Жан-Пьер, — как велено. Полагаю, белая — для меня.
— Приколи её Джеймсу. Да не за ухо, Жан-Пьер.
— Классно выглядишь, Джеймс, но все равно непонятно, что Энн нашла в тебе, — болтал Жан-Пьер, просовывая белую гвоздику в петлицу Джеймсу.
Все четверо были готовы, и у них осталось полчаса до приезда такси. Жан-Пьер открыл бутылку шампанского, и они выпили за здоровье Джеймса, за здоровье Команды, её величества королевы, президента Соединённых Штатов и, наконец, с наигранной неохотой, за президента Франции. Когда бутылка опустела, Стивен решил, что разумнее выйти на свежий воздух, и потянул друзей к ожидавшему внизу такси.
— Улыбайся, Джеймс, мы с тобой. — И они запихнули его на заднее сиденье.
Всего через несколько минут такси остановилось у церкви Троицы, и шофёр с облегчением вздохнул, избавившись от шумной компании.
— Четверть четвёртого. Энн будет очень довольна мной, — похвалил себя Стивен.
Когда они вошли в церковь, он провёл жениха на переднюю скамью в правом ряду. Жан-Пьер прямо пожирал глазами самых красивых девушек. Робин помогал раздавать свадебную программу, пока больше тысячи разодетых гостей ожидало появления невесты.
Стивен стал помогать Робину, а подошедший Жан-Пьер предложил занять места впереди. В это время подъехал «роллс-ройс», и вниманию всех предстала очаровательная Энн в свадебном платье от «Баленсиага», за которой шёл её отец. Она взяла его под руку, и они вошли в церковь.
Стивен, Робин и Жан-Пьер, как кролики, загипнотизированные взглядом удава, не могли даже пошевелиться.
— Вот подонок!
— Ну и кто кого обманывает?
— Наверное, она все знала.
Проходя мимо них, Харви слегка улыбнулся и провёл Энн в боковой придел.
«Слава богу, — подумал Стивен. — Он никого из нас не узнал».
Они сели на заднюю скамью, подальше от ушей многочисленных гостей. Когда Энн подошла к алтарю, органист перестал играть.
— Похоже, Харви ничего не знает, — сказал Стивен.
— Почему ты так решил? — спросил Жан-Пьер.
— Потому что Джеймс никогда бы так не поступил с нами, если бы не был уверен, что мы выдержим этот экзамен.
— Логично, — прошептал Робин.
— Ответьте мне вы оба, как вам предстоит отвечать в день Страшного суда, когда все тайны всех сердец раскроются…
— Мне хотелось бы немедленно получить ответы на два вопроса, — сказал Жан-Пьер. — Во-первых, как давно она обо всём знает?
— Джеймс Кларенс Спенсер, берёшь ли ты в законные жены эту женщину, чтобы жить вместе с ней по повелению Божьему в святом брачном союзе? Обещаешь ты любить её, утешать, почитать и заботиться в болезни и здравии, отказавшись от всех остальных, и хранить ей верность во все дни жизни своей?
— Обещаю.
— Розали Арлин, берёшь ли ты в законные мужья этого мужчину, чтобы жить…
— По-моему, — сказал Стивен, — её вполне можно считать полноправным членом нашей Команды. В противном случае мы никогда не преуспели бы так ни в Монте-Карло, ни в Оксфорде.
— …во все дни жизни своей?
— Обещаю.
— Кто отдаёт эту женщину в жёны этому мужчине?
Харви суетливо вскочил с места, взял Энн за руку и передал её руку священнику.
— Я, Джеймс Кларенс Спенсер, беру тебя, Розали Арлин, в законные жены в день сей…
— И что ещё, — продолжал Стивен, — почему Харви должен узнать нас. Он видел каждого из нас всего по одному разу, да и то не такими, как мы выглядим на самом деле.
— …и даю клятву в этом.
— Я, Розали Арлин, беру тебя, Джеймс Кларенс Спенсер, в законные мужья в день сей…
— Но ведь, если мы будем здесь болтаться, он может, в конце концов, сообразить, — сказал Робин.
— Не обязательно, — возразил Стивен. — Не надо паниковать раньше времени. Мы всегда придерживались тактики поймать его на чужой территории.
— Но сейчас-то он на своей территории, — возразил Жан-Пьер.
— Так, да не так. Сегодня свадьба его дочери, и это для него совершенно новое состояние. Естественно, на приёме мы постараемся держаться подальше от него, но не стоит делать это демонстративно.
— Тогда держи меня за руку, — сказал Робин.
— Давай я буду, — предложил свои услуги Жан-Пьер.
— Просто старайся держаться естественно.
— …и даю клятву в этом.
Энн стояла молча, потупив глаза, её голос едва доносился до троих друзей на последней скамье. Голос Джеймса звучал ясно и твёрдо:
— Этим кольцом я женюсь на тебе и отдаю тебе моё тело, и всем моим земным имуществом я тебя наделяю.
— А также и некоторой частью нашего, — продолжил фразу Жан-Пьер.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
— Помолимся, — нараспев произнёс священник.
— О! Я знаю, о чём буду молиться, — сказал Робин. — Чтобы Бог лишил нашего врага силы, а нас избавил от всего, что нам противно.
— Вечный Боже, Творец и Промыслитель всех людей…
— Ой, сейчас закончим! — прошептал Стивен.
— Это ты неудачно пошутил, — с невинным видом заметил Робин.
— Замолкни! — вмешался Жан-Пьер. — Стивен, ты прав. Я, кажется, тоже понял, в чём слабость Харви.
— Что Бог сочетал, человек да не разлучает.
Жан-Пьер ещё что-то бормотал себе под нос, но это уже не было похоже на молитву.
Орган загремел «Свадебный марш» Генделя, возвещая окончание церемонии. Лорд и леди Бригсли прошли по центральному проходу, сопровождаемые двумя тысячами улыбающихся глаз. Стивену нравилась эта пара, Жан-Пьер завидовал им, а Робин просто нервничал. Когда Джеймс проходил мимо них, у него на лице сияла блаженная улыбка.
