А Билли и впрямь роскошествовал: у него завелись новые ботинки на меху, фонарик; по ночам он нередко шуршал обертками от шоколадок, и, кроме того, старик Блур угощал его какао.
– Ну все, я пошел, – сказал Чарли, застегивая молнию на сумке. – Приятных тебе выходных, Билли.
– Зато тебе приятных выходных не видать как своих ушей, – мстительно отозвался Билли.
О чем это он? Но Чарли было некогда обдумывать вредные подначки Билли: он поспешил в холл, где его, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, поджидал Фиделио.
– Все уже разъехались, – сказал он.
В пятницу вечером доктор Блур и Манфред всегда торчали в холле, пока последний ученик не покидал стены академии. Чарли и Фиделио уже направились к дверям, и тут директор преградил им дорогу.
– Предъяви содержимое сумки, – велел он Чарли.
– Моей, сэр? – переспросил Чарли, обрадовавшись, что сдал волшебную палочку на хранение Лизандру.
– Да, да, твоей сумки. Вынимай все вещи.
– Что, прямо здесь, сэр?
– Да, и побыстрее, не задерживай нас.
– Сэр, – вмешался Фиделио, – он на автобус опоздает.
– Это уже не твоя забота, Дореми, – отрезал директор. – Иди своей дорогой.
Но Фиделио не шелохнулся.
– Я подожду Чарли, – твердо сказал он. Чарли расстегнул сумку и вывернул ее прямо на каменный пол, так что получилась куча из одежды, обуви и книжек. Манфред присел на корточки и принялся перетряхивать и чуть ли не обнюхивать каждую вещь, даже в кроссовках и то пошарил. Когда очередь дошла до пижамы, картинка, конечно, выпала, и стекло уцелело лишь чудом.
– Только это. – Манфред передал Скорпио доктору Блуру.
– А-а, прекрасное полотно, – без всякого восторга изрек директор. – Поищи хорошенько, Манфред, посмотри в самой сумке.
Манфред обыскал и сумку, прощупал подкладку, вывернул все карманы и даже проверил, нет ли двойного дна.
– Сэр, пожалуйста, автобус уедет! – взмолился Фиделио, хотя глаза у него сердито сверкали.
– Тебя здесь никто не задерживает, Дореми, – бросил Манфред. – Ничего нет, отец, – отрапортовал он и швырнул сумку Чарли. – Забирай, Бон, и выметайтесь отсюда оба.
Мальчики
От перекрестка к своему дому Чарли уже бежал, и на каждом шагу сердце у него падало. Вот сейчас он придет домой, и на него обрушатся какие-нибудь очередные жуткие новости! Когда дверь открыла мама, Чарли решил, что его худшие опасения сбываются: она никогда не приходила с работы так рано.
– Что еще стряслось? – выдохнул Чарли.
– Ничего, солнышко. – Мама чмокнула его в щеку. – Просто решила взять выходной, походить по магазинам.
Чарли опасливо вошел в прихожую.
– А дядя? – тотчас спросил он.
– Дома, дома, у себя. Немножко кислый, но в целом ничего.
– Ура! – Уронив сумку, Чарли через ступеньку поскакал наверх и впервые в жизни ворвался к дяде без стука. Дядя привычно ссутулился за письменным столом.
– Здравствуй, мой мальчик, – поприветствовал он племянника.
Чарли утратил дар речи – от радости, волнения, облегчения и много чего еще. Дядя Патон жив! Цел! И дома! Чарли так и подмывало броситься ему на шею, но он воздержался, решив, что столь пылкое изъявление чувств дяде может и не понравиться.
– Ух, я так рад, что вы поправились! – наконец выговорил он.
– А уж я-то как рад, – улыбнулся дядя. – Видел бы ты мои синяки, целая коллекция.
На лбу у дяди красовался один из коллекционных экземпляров и вдобавок ссадина; все это раньше скрывали бинты.
– Да, вид у вас… э-э-э… живописный, – нерешительно заметил Чарли.
– Это еще что! – Дядя иронически зафыркал. – Вот под одеждой так подлинные произведения искусства! – Он похлопал себя по рукаву бархатной домашней куртки, довольно потрепанной. Потом кинул взгляд на дверь, понизил голос и похвастался: – Им не удалось меня прикончить. Не на того напали.
– Думаете, они и впрямь собирались? – Чарли никак не мог свыкнуться с этой дикой мыслью.
– Кто знает? – поморщившись, пожал плечами дядя. – От таких любящих сестриц всего можно ожидать.
– Дядя, мне надо уйму всего вам рассказать, – помрачнел Чарли.
