нибудь, даже с этой симпатичной крошкой-охранницей. Думаю, наш разговор был записан, просто на случай, знаете, для справки. Но не думаю, чтобы вы предъявили подобную запись. Даже если решитесь, ее придется предъявлять целиком, а не отдельными кусками.
— Запись действительно есть, — сказал Спартен. — И мы можем доказать, что беседа предшествовала проявлению мистером Санто заинтересованности в акциях «Флетчер».
— Спартен, — перебил Гэри Санто, — по-моему, этот сукин сын чересчур умный. По-моему, он на кого-то работает. По-моему, он меня подставил.
— Иногда я работаю на людей, — подтвердил я, — только не слишком долго. Мэри, помнишь наш длинный разговор про участок Гэри в округе Шавана, которым он владеет под прикрытием «Саутвей лэндс инкорпорейтед»?
— Что? — опешила она. — Не было ничего подобного.
— Ты ведь, милочка, подтвердила слух, будто «Саутвей» собирается продать его «Кэлитрону» за хорошие деньги, если парень по имени Ла Франс сможет собрать остальные участки.
— Что вы пытаетесь мне приписать?
— Боже! Может, я ненароком проговорился и навлек на тебя неприятности?.. Наверно, мы говорили об этом не в офисе, а в другом месте, попозже, моя дорогая.
— Мы об этом никогда не говорили! Я покачал головой:
— Но ведь ты мне рассказала, как до тебя добрался Бэннон, ты выпивала с ним в аэропорту, он тебе сообщил, что его прижали, и ему нужна помощь Санто, а ты решила не беспокоить подобными мелочами мистера Санто, которому нечего тратить время на незначительного субъекта, случайно оказавшегося на дороге.
Она закусила зубками губу точно так, как при разговоре с Ташем.
— Помнишь, милочка? — продолжал я. — Ты сказала, что, кажется, мистер Санто обмолвился, как в пентхаусе отеля в Атланте Ла Франс старался уговорить его купить собственность Бэннона, а он ответил, мол, это проблема Ла Франса, и он ее решать не собирается. Это было в тот вечер, когда ты дала мне карт-бланш от Санто.
Я успел вовремя. Санто вскочил, ринулся, замахнулся, чтобы влепить пощечину, которая выбила бы ей зубы. Я перехватил его руку, заломил за спину, дернул вниз. Санто рухнул на желтый диван с такой силой, что голова запрокинулась, а потом очутился на ковре на четвереньках.
— Минуточку, джентльмены! Минутку! — взмолился Спартен.
Санто встряхнул закружившейся головой. Я вздернул его за шиворот, посадил на диван, встал перед ним и сказал:
— Время забав кончилось, Гэри, малыш. Крошка не проронила ни слова, будь я проклят. Она верная и энергичная, но ей так и не удалось подобраться ко мне поближе. Я об этом позаботился. Таш Бэннон был чертовски хорошим другом. Ты нажал на него чужими руками и придавил к земле. Потом вышло несколько осечек, они перестарались и убили его.
Он смотрел на меня во все глаза, слушал очень внимательно.
— Я раздавил Ла Франса. Раздавил бы тебя, если бы придумал способ. Но ты слишком крупный и слишком размашистый. Могу только немножко ужалить.
— Немножко? — с удивлением переспросил он. — Немножко? Ты начисто лишил меня спекулятивного капитала, приятель. Выставил меня в таком свете, что стоит мне взяться за любой новый выпуск акций, и он никогда с места не стронется. Немножко ужалить! Черт возьми, я ведь мог не соглашаться на твою аферу! И все это из-за какого-то… твоего мелкого гнусного друга?
Я наклонился, хлестнул его по щеке, другим ударом вернул голову в прежнее положение, предупредил:
— Не забывай о хороших манерах, — и отодвинулся, позволяя ему встать с дивана.
Он не стал подниматься. Вытащил белоснежный носовой платок, промокнул краешек рта, разглядел капельку крови.
Я повернулся к Спартену:
— Объясните ему, в каком он окажется положении, если выяснится, что у меня никогда не было ни одной акции «Флетчера».
— Ну… в таком случае будет исключен единственно возможный способ облегчить сложившуюся ситуацию.
Я опять посмотрел на Санто, разглядев под напомаженной лощеной внешностью серый налет. Совсем легкий. Не такой, как у Ла Франса. Но он был заметен, наряду с явственным признаком признания своего поражения. Он еще раз промокнул рот и встал.
— Пойдемте, Спартен. — Остановился перед креслом Мэри Смит, мешая ей встать. — Ты уволена, глупая сука!
— Но вы же слышали, он сказал, я не сделала…
— Ты не сделала то, за что получила надбавку. Должна была подобраться поближе, выуживать любую мелочь. Могла спасти меня от ловушки, где я потерял столько, что хватило бы купить пять тысяч таких, как ты, до конца жизни. И поэтому стала слишком дорогой. Я велю собрать в офисе барахло и забросить к тебе на квартиру. Чек пришлю по почте. Меня стошнит, если еще раз тебя увижу.
— Гэри, вы даже не представляете, как это чувство взаимно. Он опять замахнулся.
— Кхм, — кашлянул я.
Опустив руку, Санто быстро ушел. Спартен поспешил за ним, бросив на меня единственный отчаянный взгляд. Она сгорбилась в кресле и устало выдохнула:
— У-ух! Мне рассказывали, что выпадают подобные дни. — Глянула на меня через изумрудные линзы. — Большое спасибо, Макги.
— Я не хотел, чтобы все вышло именно так, Мэри Смит.
— Но похоже, все вышло именно так. Во многих отношениях это была очень-очень милая работа, приятель. Иногда весьма гнусная. Знаешь, я даже не представляла, с какой радостью посмотрю, как великого Гэри Санто валяют в грязи. Забавно. За три года он трижды давал мне по морде. Тогда я сказала себе: еще разок, братец, и все. И что же, ушла бы? Не знаю. Но начинаю думать, что да.
— Пришлет он какого-нибудь накачанного лоботряса, который отучит меня от нехороших поступков?
Она, чуть нахмурясь, взглянула на меня, наклонив голову.
— Я бы сказала, нет. То есть если бы ты, по его мнению, абсолютно один это провернул, по-моему, мог бы прислать. Но, подумав как следует, он не поверит, будто такой тип, как ты, мог настолько беспросветно его одурачить. Сочтет тебя крайним и, думаю, вполне может оставить в покое. Вдобавок ему о многом надо поразмыслить.
— Ты тоже считаешь меня крайним?
— Склонна несколько усомниться. Не угостишь ли безработную девушку выпивкой, а потом и обедом? Знаешь, я особенной печали не испытываю. А у тебя тут неплохо, Макги. В прошлый раз, глядя со стороны, я бы этого не сказала.
— Чистый бурбон с водой без льда?
— Точно.
Когда я готовил напитки, раздался сигнал почтальона, который сунул почту под уголок мата на палубе. Я вручил Мэри бокал, принес почту, перебрал обычную белиберду и увидел авиаконверт из Чикаго, надписанный крупным круглым почерком Пусс.
— Извинишь ненадолго, пока я прочту?
— Конечно. Посижу тут, подумаю о своем будущем.
