О гноме Миме.
Когда Белег ушел (а было это на второе лето после бегства Турина из Дориата)[12], для изгоев наступили дурные времена. Дожди лили не по-летнему, и с Севера и из-за Тейглина, по старому Южному тракту, приходили все новые и новые орки, наводнявшие леса вдоль западных границ Дориата. Отряд не ведал ни покоя, ни отдыха - им чаще приходилось быть преследуемыми, чем преследователями.
Однажды ночью, когда изгои прикорнули во тьме, не разводя костров, Турин лежал и думал о своей жизни, и пришло ему на ум, что могла бы она быть и получше. 'Надо поискать какое-нибудь надежное убежище, - думал он, - и запастись едой на зиму, на голодное время'. И на следующий день он повел своих людей далеко, дальше, чем им до тех пор приходилось уходить от Тейглина и границ Дориата. После трехдневного перехода они остановились на западной окраине лесов долины Сириона. Земля там была суше и каменистее - местность поднималась вверх, к вересковым пустошам.
Вскоре случилось так, что в сумерках дождливого серого дня Турин и его люди укрылись в роще падуба, а перед рощей была пустошь, усеянная множеством стоячих и поваленных камней. Все было тихо, только с листьев капало. Вдруг часовой вскрикнул, все вскочили и увидели три фигурки в серых капюшонах, осторожно пробиравшиеся меж камнями. Каждый тащил большой мешок, но шли они быстро.
Турин крикнул им: 'Стой!', и его люди бросились за ними, как борзые, но те не остановились; Андрог выпустил им вслед две стрелы, но двое все же скрылись в сумерках. Один отстал - то ли он был не атким расторопным, то ли мешок его был тяжелее прочих. Его догнали, повалили на землю, в него вцепилось множество крепких рук, хотя пойманный отбивался изо всех сил и кусался как звереныш. Но Турин, подойдя, прикрикнул на своих людей.
- Вы что, озверели? Можно бы и поосторожнее. Он же старый, и маленький. Что он нам сделает?
- Он кусается, - сказал Андрог, показав окровавленную руку. - Это орк, или орочье отродье. Убить его надо!
- Точно, только что убить - взять то с него нечего, зря ловили, - сказал другой, успевший порыться в мешке. - Тут одни корешки и камушки.
- Нет, - сказал Турин. - У него борода. По-моему, это всего-навсего гном. Дайте ему подняться, и пусть говорит.
Вот так в Повести о детях Хурина появился Мим. Он на коленях подполз к Турину, и принялся умолять пощадить его жизнь.
- Я старый, я бедный, - хныкал он. - Всего лишь гном, как ты изволил сказать, а вовсе не орк. Мое имя Мим. Не дай им убить меня ни за что ни про что, господин, ведь вы же не орки.
Тогда В душе Турина проснулась жалость к гному, но он сказал:
- Ты, Мим, и в самом деле кажешься бедным, хоть это и странно для гнома; но мы еще беднее: нет у нас ни дома, ни друзей. Если я скажу, что мы в великой нужде и не щадим никого из одной только жалости, что ты предложишь в выкуп?
- Я не знаю, чего ты желаешь, господин, - осторожно ответил Мим.
- Сейчас - совсем немного! - горько воскликнул Турин, оглядываясь и вытирая капли дождя, заливавшие глаза. - Спать в тепле, в безопасном месте, а не в сыром лесу. У тебя-то, наверно, есть такое местечко?
- Есть, - ответил Мим, - но я не могу отдать его в выкуп. Я слишком стар, чтобы жить под открытым небом.
- А тебе не обязательно становиться старше, - проворчал Андрог, подступая к гному с ножом в здоровой руке. - Я тебя охотно избавлю от этого.
- Господин! - возопил Мим в великом страхе. - Если я лишусь жизни, ты лишишься убежища - без Мима ты его не найдешь. Я не могу отдать его тебе, но могу разделить его с тобой. Там теперь просторнее, чем в былые годы: слишком многие ушли навсегда, - и он заплакал.
- Твоя жизнь в безопасности, Мим, - сказал Турин.
- По крайней мере, пока не доберемся до его логова, - хмыкнул Андрог.
Но Турин обернулся к нему и сказал:
- Если Мим без обмана приведет нас в свой дом, и дом окажется хорошим, его жизнь выкуплена; и никто из моих людей не убьет его. Я клянусь в этом.
Тогда Мим обнял колени Турина, говоря:
- Мим будет тебе другом, господин. Сперва я по твоей речи и голосу принял тебя за эльфа; но ты человек, это лучше. Мим не любит эльфов.
- Где этот твой дом? - перебил Андрог. - Он должен быть очень хорошим, чтобы Андрог согласился делить его с гномом. Потому что Андрог не любит гномов. На востоке, откуда пришел его народ, об этой породе рассказывают мало хорошего.
- Суди о моем доме, когда увидишь его, - ответил Мим. - Но вы, неуклюжие люди, сможете пробраться туда только при дневном свете. Когда можно будет отправиться в путь, я вернусь и отведу вас.
- Ну уж нет! - воскликнул Андрог. - Ведь ты не позволишь этого, начальник? А то мы этого старого плута больше не увидим.
- Темнеет уже, - сказал Турин. - Пусть оставит какой-нибудь залог. Что ты скажешь, Мим, если твоя ноша останется у нас?
Но гном снова упал на колени - он казался ужасно обеспокоенным.
- Если бы Мим решил не возвращаться, разве вернется он из-за какого-то мешка с кореньями? - сказал он. - Я вернусь, вернусь! Отпустите меня!
- Не отпущу, - сказал Турин. - Не хочешь расставаться с мешком - оставайся вместе с ним. Просидишь ночь в мокром лесу - может, пожалеешь нас.
Но он, как и прочие, заметил, что Мим гораздо больше дорожит мешком, чем тот стоит на вид.
Они отвели старого гнома в свое унылое становище. По дороге он что-то бормотал на непонятном языке, в котором слышались отзвуки застарелой ненависти; но когда ему связали ноги, он внезапно притих. Часовые видели, что он всю ночь просидел молча, неподвижно, как камень, и лишь бессонные глаза сверкали в темноте.
К утру дождь перестал, и в вершинах зашумел ветер. Рассвет был ясный, впервые за много дней, и легкий южный ветерок расчистил светлое небо. Мим все сидел неподвижно и казался мертвым, ибо теперь он прикрыл тяжелые веки, и в утреннем свете выглядел дряхлым и иссохшим. Турин встал и взглянул на него.
- Уже светло, - сказал он.
Мим открыл глаза и указал на путы; когда его освободили, он яростно выпалил:
- Запомните, глупцы: не смейте связывать гнома! Он этого не простит. Мне не хочется умирать, но из-за того, что вы сделали, сердце мое горит. Теперь я жалею о своем обещании.
- А я нет, - сказал Турин. - Ты отведешь меня в свой дом. И до тех пор не будем говорит о смерти. Это не моя воля.
Он смотрел прямо в глаза гному, и Мим не выдержал: немногие могли вынести взгляд Турина, когда он хотел утвердить свою волю или был в гневе. Скоро гном отвернулся и встал.
- Следуй за мной, господин, - сказал он.
- Отлично! - сказал Турин. - А теперь выслушай вот что: я понимаю твою
