обдумать. Быть может, подобные сомнения и впрямь насланы Морготом, чтобы толкнуть нас на некое безрассудство.
Но Морвен в отчаянии вскричала:
- Безрассудство, государь? Если мой сын скитается по лесам и голодает, если он томится в оковах, если тело его лежит непогребенным, я буду безрассудной. Я не хочу терять и часа, но тотчас отправлюсь на поиски.
- О владычица Дор-ломина, - ответил Тингол, - вот здесь сын Хурина непременно был бы против. Он бы счел, что здесь, под покровительством Мелиан, тебе лучше, чем где бы то ни было. Ради Хурина и Турина не хотел бы я отпускать тебя отсюда в эти дни, полные черных напастей.
- Турина ты не уберег от напастей, а меня хочешь уберечь от него! - воскликнула Морвен. - Под покровительством Мелиан! Да, в плену за Завесой. Долго раздумывала я, прежде чем вступить сюда, и теперь жалею, что вступила.
- Нет, владычица Дор-ломина, - возразил Тингол, - если ты говоришь так, то знай: Завеса открыта. Беспрепятственно пришла ты сюда, и ничто не препятствует тебе остаться - или уйти.
И тут Мелиан, до сих пор молчавшая, произнесла:
- Не уходи, Морвен. Истину сказала ты: сомнения эти - от Моргота. Если ты уйдешь, ты уйдешь по его воле.
- Страх перед Морготом не удержит меня от зова родной крови, - отвечала Морвен. - Но если ты боишься за меня, государь, дай мне провожатых из твоего народа.
- Над тобой я не властен, - ответил Тингол. - Но мой народ - он мой. Я пошлю их, если сочту нужным.
Морвен больше ничего не сказала, только заплакала; и удалилась она с глаз короля. Тяжело было на сердце у Тингола, ибо казалось ему, что Морвен охвачена безумием [в оригинале - непереводимое германское словечко, буквально означающее: 'ослеплена безумием и близка к смерти']; и спросил он Мелиан, не может ли она удержать Морвен своей властью.
- Я могу противостоять натиску зла извне, - ответила она. - Но с теми, кто хочет уйти, я ничего поделать не могу. Это твое дело. Если ее? следует удержать, удержи ее силой. Хотя, быть может, так ты?заставишь ее переменить мнение? [от этого она сойдет с ума?]
И вот Морвен пришла к Ниэнор и сказала:
- Прощай, дочь Хурина. Я отправляюсь искать своего сына, или верные вести о нем, ибо здесь никто не хочет ничего сделать, и станут тянуть, пока не будет поздно. Жди меня здесь - может, я и вернусь.
Тогда Ниэнор в ужасе и скорби принялась отговаривать ее, но Морвен ничего не ответила и ушла в свою комнату; и когда наступило утро, она взяла коня и уехала.
Тингол же повелел, чтобы никто не останавливал ее и не чинил никаких препятствий. Но когда она уехала, он созвал отряд самых закаленных и искусных стражей границ и поставил над ними Маблунга.
- Догоните ее, - сказал он, - но пусть она вас не видит. Но когда она окажется в глуши и ей будет угрожать опасность, придите на помощь; и если она не согласится вернуться, охраняйте ее, как можете. И еще мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас пробрался так далеко, как только можно, и узнал все, что сумеет.
Так и вышло, что Тингол отправил больший отряд, чем собирался сначала, и среди них было десять всадников с запасными конями. Они последовали за Морвен; она же отправилась на юг через Рэгион, и оказалась на берегах Сириона выше Полусветных Озер; тут она остановилась, ибо Сирион был широким и быстрым, и она не знала переправы. Поэтому стражникам пришлось объявиться; и сказала Морвен:
- Что, Тингол все же решил задержать меня? Или он наконец посылает мне помощь, в которой отказал поначалу?
- И то, и другое, - ответил Маблунг. - Может, вернешься?
- Нет! - сказала она.
- Тогда я должен помогать тебе, - сказал Маблунг, - хоть и не по сердцу мне это. Сирион здесь широк и глубок, и опасно переплывать его и зверю, и человеку.
- Тогда переправьте меня тем путем, каким переправляются эльфы, - сказала Морвен, - а не то я отправлюсь вплавь.
Поэтому Маблунг отвел ее к Полусветным Озерам. Там, в заводях, скрытых в тростнике, на восточном берегу под охраной стояли тайные паромы; здесь переправлялись посланцы, державшие связь между Тинголом и его родичами в Нарготронде[21]. Вот переждали они, пока в небе не начали гаснуть звезды, и переправились в предрассветном тумане. И когда алое солнце поднялось над Синими горами и крепкий утренний ветер разогнал туманы, стражники вышли на западный берег и оставили Завесу Мелиан.То были высокие эльфы из Дориата в серых плащах поверх кольчуг. Морвен наблюдала за ними с парома, пока они молча выходили на берег, и вдруг вскрикнула, указывая на последнего, проходившего мимо.
- Откуда он? - воскликнула она. - Вас было трижды десять, когда вы явились ко мне. Трижды десять и один сходят на берег!
Тогда остальные обернулись и увидели золотые волосы, озаренные солнцем: ибо то была Ниэнор, и ветер сорвал с нее капюшон. Так стало известно, что она последовала за отрядом и присоединилась к ним в темноте, когда они собирались переправиться через реку. Все были очень встревожены, а Морвен - больше всех.
- Уходи! Уходи, я велю! - вскричала она.
- Если супруга Хурина может отправиться в путь по зову родной крови вопреки всем советам, - отвечала Ниэнор, - то и дочь Хурина на это способна. 'Скорбью' назвала ты меня, но не хочу я в одиночестве скорбеть по отцу, брату и матери. Из них троих я знала одну тебя, и тебя люблю я больше всех. И я не боюсь ничего, чего не боишься ты.
И в самом деле, мало страха было заметно в ее лице или поведении. Высокой и сильной казалась она; ибо люди Дома Хадора были высоки ростом, и сейчас, в эльфийском одеянии, она почти не отличалась от стражников - выше нее были лишь самые высокие.
- Что ты собираешься делать? - спросила Морвен.
- Идти туда же, куда и ты, - ответила Ниэнор. - Вот твой выбор. Либо ты отведешь меня назад и укроешь за Завесой Мелиан - ведь мудрый не отвергнет ее советов. Или знать, что я отправлюсь с тобой навстречу любым опасностям.
Ибо на самом деле Ниэнор отправилась в путь в первую очередь потому, что надеялась, что из страха и из любви к ней мать вернется; Морвен и самом деле разрывалась надвое.
- Одно дело отвернуть совет, - сказала она. - Другое дело - ослушаться матери. Отправляйся назад!
- Нет, - ответила Ниэнор. - Я уже давно не ребенок. У меня есть своя воля и свой разум, просто до сих пор моя воля не расходилась с твоей. Я пойду с тобой. Лучше бы в Дориат, из уважения к его правителям; но если нет, значит, на запад. На самом деле, если кому из нас двоих следует продолжать путь, так скорее уж мне, я ведь в расцвете сил.
И Морвен увидела в серых глазах Ниэнор упорство Хурина, и ее охватила нерешительность; но не могла она побороть свою гордыню: не хотелось ей, чтобы собственная дочь (говоря начистоту) привела ее назад, словно выжившую из ума старуху.
- Я поеду дальше, как и собиралась, - сказала она. - Поезжай и ты, но нет на то моей воли.
- Да будет так, - ответила Ниэнор.
Тогда Маблунг сказал своим:
- Воистину, не отваги, но благоразумия недостает роду Хурина - тем-то и приносят они горе всем, кто рядом! Таков был Турин - но не такими были его отцы. Ведь они же все
