Человек продолжал.
– Иной раз кто-нибудь сюда добирается. Случайно, как вы, или из любопытства, как большинство других. А из Кассиса едут неохотно. Я тоже, по правде говоря, не прыгаю от радости, когда наступает мой черед отправляться сюда. После того, что тут случилось… Но что вы хотите, работа есть работа, и по нынешним временам выбирать не приходится. На всякий случай, как видите, мы всегда приезжаем вдвоем. Столько лет прошло, а у меня здесь до сих мурашки по спине бегают.
– Почему? Что же тут произошло?
– Как, вы не знаете историю «Терпения»?
Мужчина посмотрел на Юло с изумлением: нашелся же на свете человек, который не знает историю «Терпения». Даже если бы он увидел, как Юло удаляется на летающей тарелке, и то крикнул бы вслед: «А вот я вам расскажу…»
Никола бросил ему веревку.
– Я ничего не слышал.
– Тут было убийство, вернее сказать, несколько убийств. Вы что, правда, ничего не слышали?
Юло почувствовал, как кровь застучала в висках.
– Нет, ничего.
Человек достал пакет с табаком и принялся ловко сворачивать самокрутку. Ему было о чем рассказать, и он не торопился, растягивая удовольствие.
– Я не знаю всех подробностей, меня тогда тут не было. Тип, который жил в этом доме, убил гувернантку и своего сына, потом поджег дом и пустил себе пулю в висок.
– Вот как!
– Вот так, это вам не шуточки. В городе говорят, он был чуть ли не сумасшедший. За двадцать лет его и сына видели всего раз двадцать, не больше. Женщина спускалась вниз за покупками, но она ни с кем не откровенничала. Здравствуйте. До свиданья. Привет, Филиберта! Даже землю хозяин не возделывал, а ведь ее тут немало было. Отдал в управление агентству по недвижимости, и те сдавали участки местным виноделам. Он жил, как отшельник, на вершине этой горы. Думаю, он просто свихнулся, вот и натворил то, что натворил…
– Три человека, вы сказали?
– Ну да. Мужчину и женщину нашли обгоревшими. Тело парня, напротив, огонь не тронул… И слава богу, что вовремя заметили пожар, а то все вокруг сгорело бы…
Он кивнул на напарника.
– Мне говорил отец Берто, а он служил тогда пожарным, что тело парня было в таком жутком виде, что лучше бы уж он сгорел, как те двое. А тело отца, представляете, так обгорело, что пуля расплавилась в черепе…
– А что значит – в жутком виде?
– Ну, отец Берто говорил, будто у него просто не было лица, не знаю, понятно объясняю или нет. Ну, словно его срезали. И после этого меня еще будут уверять, будто он не был сумасшедшим, этот тип…
Юло почувствовал, как ему свело желудок.
Словно серия диапозитивов, снятых в самом аду, прошла перед глазами Юло целая череда обезображенных лиц. Йохен Вельдер и Эриджейн Паркер. Аллен Йосида и Григорий Яцимин. Он видел их глаза без век, распахнутые в никуда, свидел бесконечное осуждение того, кто убил их, и тех, кто не сумел ему помешать.
Юло казалось, он слышит леденящий душу, измененный голос, шепчущий ему в уши проклятые слова.
Я убиваю…
Несмотря на жаркий день, Юло почувствовал озноб. Струя пота потекла из-под правой подмышки к ремню.
– А потом что случилось? – спросил он неожиданно дрогнувшим голосом.
Мужчина либо не заметил перемены, либо принял ее за нормальную реакцию туриста-придурка на кровавые события, о которых рассказал.
– Ну, поскольку все было ясно, следствие прекратили и дело закрыли: двойное убийство и самоубийство, и все тут. Конечно, это не послужило «Терпению» рекламой.
– А наследников нет?
– Вот я и говорю. Наследников нет, поместье перешло в муниципальную собственность. Его выставили на продажу, до сих пор выставлено, да только кому охота связываться проклятым домом? Я бы и даром его не взял. Мэрия отдала поместье в управление прежнему агентству, оно и сейчас сдает землю в аренду. И дохода едва хватает на содержание и оплату управления. Я приезжаю сюда время от времени убирать сорняки, чтобы они совсем тут все не затянули.
– И где же похоронены жертвы?
Юло постарался, чтобы его вопросы выглядели как обычное любопытство простого человека, но хитрить не было нужды. Рассказчика и так было не остановить.
– Думаю, на кладбище. Там, внизу, на холме, над гаванью. Если бывали в этих местах, то должны были видеть.
