живой интерес. Здесь можно было увидеть новейшие фасоны платьев из Франции задолго до того, как они появятся в газетах или на печатных листках. И глазастые матроны всех возрастов сразу определяли, какая ткань выгодно подчеркнет их фигуру и какой фасон скроет ее недостатки.
Все это Селия наблюдала, стоя рядом с Бренданом.
– Вы не видели моего зятя? – спросил Брендан одного из слуг.
– Вы имеете в виду мистера Стивенса? Он еще не появлялся, но, думаю, скоро придет. Мне доложить, что вы здесь, сэр?
– Да, будьте так любезны. – Брендан кивком головы отпустил слугу и предложил руку Селии. – Шампанского, мисс Томасон?
Она кивнула, как если бы и впрямь настало время пить шампанское.
Они медленно прошествовали через холл, и Брендан едва удержал улыбку. Ему было приятно идти с Селией рядом и наблюдать, как она пытается скрыть волнение, в то время как глаза ее сверкают ярче бриллиантов. Любуясь ее непосредственным поведением, он чувствовал к ней непонятную симпатию. Искренность девушки тронула его, хотя в Селии Томасон не было ничего, внушающего жалостливое презрение. Ее обаяние не могло оставить равнодушным.
Она оказалась единственной женщиной в холле, на которой не было драгоценностей. Простенькая черная ленточка была ее единственным украшением, и все же Селия сияла ярче всех.
Они вошли в зал, где официанты разносили напитки на серебряных подносах. Брендан знаком подозвал одного из них, и тот раздал им бокалы с шампанским.
– Какое холодное, – заметила Селия и, покраснев, сделала маленький глоток. Она посмотрела на Брендана и улыбнулась. – О!
– Ну как, вам нравится шампанское, мисс Томасон? Она сделала еще глоток с явным удовольствием.
– Да, оно восхитительно!
В ее тоне слышалось столько неподдельной радости, что О'Нилу стало весело.
– Будьте осторожны, дорогая. Шампанское действует постепенно.
– Ах, мистер О'Нил, я была бы счастлива, если бы оно на меня подействовало!
Он рассмеялся, и она замерла, глядя, как танцуют в его темно-карих глазах оранжевые искорки ламп. Шампанское приятно пощипывало губы. Брендан тоже отпил из своего бокала, и Селия, наблюдая за ним, вдруг подумала, каковы на вкус его губы и что будет, если он...
«Прекрати сейчас же», – мысленно приказала она себе.
– Мистер О'Нил. – Она старалась изобразить деловой тон, но сделать это было непросто, когда вокруг царит атмосфера всеобщего веселья. Очаровательные женщины, мужчины – красавцы, но никто, конечно, не сравнится с мистером О'Нилом. Дамы исподтишка посматривали на него из-под длинных ресниц, прикрываясь веерами.
Он был самым элегантным мужчиной в комнате, да и во всем отеле, наверное. А может, и во всем городе.
Нет, подумала Селия, во всем мире другого такого не сыщешь.
После второго бокала приятно защекотало в носу.
– Да, мисс Томасон? – О'Нил наклонился к спутнице, как будто она к нему обратилась.
Ну да, так и есть.
– Мистер О'Нил... – повторила она. Какое красивое имя – Брендан О'Нил. Звучное и гордое, аристократическое и в то же время простое.
– Мисс Томасон?
Что она хотела сказать? Ах да, вспомнила.
– Мистер О'Нил, а часто здесь ужинает ваш зять? – Ну вот, она и произнесла эти слова. Надо еще выпить шампанского – оно просто прелесть!
– Да, довольно часто. Похоже, он ужинает здесь регулярно. – Он жестом указал на поднос. – Мисс Томасон, позвольте предложить вам чашку пунша – он хорошо освежает.
– Нет, благодарю вас. Мне больше нравится шампанское.
О'Нил бросил на Селию странный взгляд, который она не смогла прочесть. Взяв с подноса еще один бокал с шампанским, она сказала себе: «Я всего лишь проявляю деликатность». Бедняга официант так занят, что отрывать его неловко, и она сама о себе позаботится.
– Мисс Томасон, я полагаю, вам следует...
Странно, думала она. Голос его слышится отчетливо, а слова – как-то неясно, улавливается только надменный тон.
Надменный. Ну разве не смешно? Кому какое дело теперь?
У него красивые руки. Длинные, сильные пальцы, ухоженные ногти. Красивые руки.
– Мисс Томасон?
И зубы. Ослепительно белые, не большие и не маленькие. Порой даже у людей красивых зубы бывают отвратительными. Вот как у мистера Ладлоу, к примеру. Все у него есть – карета, а может, и две. Огромный кирпичный дом на площади. Очаровательная жена. Нет, это преувеличение. Очаровательной ее не назовешь.
