известно про вашего дядюшку Джеймса. И если вы надеетесь, что эти трое оставят вас в покое, вы глубоко ошибаетесь. Они вполне могут переключиться на вашу тетушку. Где будет жить бедная старушка? Не говоря уже о слугах, которых, между нами говоря, гораздо больше, чем требуется по хозяйству.
Нет, это просто невероятно! За какие-то несколько минут весь ее мир рухнул!
У нее нет будущего. Впереди – мрак и неизвестность. Отныне она навсегда связана с этим человеком.
– Скажите, – промолвила наконец Селия, – как вы можете брать в жены женщину, которая отказывается вступать с вами в брак?
Он вздрогнул, как от удара, – она заметила, хотя О'Нил прекрасно владел собой. Потом поднялся с кресла, и она уже в который раз подивилась его огромному росту. Движения и жесты его были плавные и грациозные, и поэтому он не казался грузным и неповоротливым. Но сейчас, оставшись с ним один на один, Селия чувствовала себя крошечной былинкой у подножия могучего дерева.
Он навис над ней, как туча, и произнес спокойно, как если бы она ничего до этого не говорила:
– Я пришлю ваше платье и вещи, как только их почистят. Затем мы отправимся на площадь Вашингтона и сообщим радостную весть вашей тетушке. До встречи, Селия.
С этими словами он удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Уставившись на закрытую дверь и прислушиваясь к удаляющимся шагам, Селия боролась с растущим чувством страха и одиночества.
Потом неожиданно разрыдалась.
Зачем он это сделал?
Брендан стоял перед зеркалом в номере Стивенса. Он, конечно же, провел ночь здесь, после того как устроил Селию в своем собственном номере. Ни разу не видел, чтобы такое творилось с человеком после двух бокалов шампанского. Весело смеясь, она кружилась по комнате в ночной сорочке Аманды (он нашел ее в чемодане у Гаррика).
Потом она наступила на подол, разорвала сорочку и тут же уснула. А во сне храпела.
Почему он захотел жениться на ней – на этой чудаковатой американке?
Потому что сердце подсказывало – с ней ему не будет одиноко.
А теперь она его ненавидит – ясно как Божий день.
Но если он не женится на Селии, то больше никогда ее не увидит. Он отправится на поиски Гаррика, а она останется на площади Вашингтона, и их пути больше не пересекутся.
И все же что на него нашло с этой женитьбой? Он не меньше ее удивился, когда роковые слова сорвались с его с языка.
О'Нил заставил ее поверить, что она скомпрометирована. Эта наглая ложь, да еще подписанный ею документ и долги покойного Джеймса Купера – вот и все козыри, которые имелись в наличии.
Что ж, он неплохо поработал – шантаж удался на славу!
И его нисколько не удивит, если Селия будет ненавидеть его до конца дней. Он это заслужил.
Брендан повязал галстук. Безукоризненный узел. Это хорошо. Аккуратно повязанный галстук – его визитная карточка. Он вышел из комнаты, гадая про себя, как Селия поведет себя в дальнейшем и чем обернется для него этот шаг – принесет ли ему счастье или окажется самой большой ошибкой в жизни. Раньше ему всегда казалось, что он стоит на краю утеса и ждет, что его вот-вот столкнут вниз. Теперь же он сам готов прыгнуть в бездну.
Размышляя так, О'Нил не обратил внимания на слабый аромат, окутавший комнату. Знакомый запах духов каким-то чудом проник в «Астор-Хаус», но Брендан не придал этому значения.
Долой мрачные мысли – сегодня день его свадьбы.
Глава 8
Селия упорно молчала, пока карета катила по направлению к площади Вашингтона. Она чувствовала себя глубоко несчастной и сидела, не шевелясь, в дальнем углу крохотного салона, так чтобы быть подальше от Брендана О'Нила.
Городские виды, которыми она восторгалась по пути к «Астор-Хаусу», больше не радовали глаз. Роскошный Бродвей, великолепные магазины, толпы нарядных прохожих всех национальностей, пульс жизни большого города – все это мелькало перед ее рассеянным взором, не вызывая ни малейшего интереса. Селия была целиком поглощена своим горем. Надо же быть такой наивной дурочкой! Сама во всем и виновата.
Знай она, до чего доведет ее слепое доверие к этому человеку, захлопнула бы дверь перед самым его носом в первый же день их знакомства.
Так и надо было поступить. Но теперь поздно, и жизнь ее загублена.
О'Нил, напротив, на удивление весел. Омерзительно весел. То, что он учинил вчера ночью, по- видимому, ни сколько его не заботило. Она исподтишка поглядывала на него.
Ее осторожный взгляд был встречен широкой ухмылкой.
Селия тут же отвернулась к окну.
Придется стать его женой – другого выхода нет. Это очевидно, и не только из меркантильных соображений: хотя ей ненавистна сама мысль о том, что у нее может быть от него ребенок, исключать эту возможность нельзя.
Отныне она все равно что прислуга. С мечтой о независимости можно расстаться. Никакой свободы мысли, духа и тела – ее жизнь будет подчиняться воле и прихотям этого человека. У него теперь есть на нее все права.
