– Да.
Ей хотелось прочесть его мысли, но это не удавалось.
– Надо забинтовать вашу рану, – сказал он и вышел из комнаты раньше, чем она смогла что-либо скачать.
Через минуту он возвратился, неся в руках миску с водой и небольшую тряпку, а также бутылку виски. Сбросив с плеч длинное черное пальто, он сказал:
– Внизу я не нашел ничего подходящего для повязки. Придется использовать мою рубашку.
Адель выпрямилась, пытаясь протестовать, возможно, из-за того, что не могла представить себе общение с этим мужчиной без рубашки, но движение вызвало такую боль, будто кто-то засунул нож в ее рану. Он наклонился к ней.
– Сидите спокойно, иначе усилится кровотечение. – Голос его был напряженным и не очень добрым.
«Может быть, он сердится на меня», – подумала Адель.
– Простите, – проговорила она нерешительно, – я только хотела сказать, что мы можем для повязки использовать мои панталоны. В них все равно дыра от пули.
Он подумал какое-то мгновение, потом кивнул головой.
– Если вы будете так любезны, отвернитесь, пожалуйста, пока я сниму их.
Помолчав, он спросил:
– Вам не нужна помощь?
Помощь? Пульс у нее участился. Она подумала о его любовнице, актрисе, и о том, сколько раз он оказывал ей эту так называемую помощь. И сама удивилась неожиданному направлению своих мыслей. Это, безусловно, от переутомления. Она почти не спала эти последние трое суток. «Рассуждай разумно, Адель, – уговаривала она себя. – Он просто предлагает тебе помочь, чтобы не было так больно».
– Я справлюсь, спасибо, – ответила она.
Не проронив ни слова, он вышел из комнаты, но остался стоять у дверей, пока ей не без усилий удалось снять панталоны.
– Теперь вы можете войти, – сказала она, протягивая ему панталоны.
Он взял их и начал разрывать на полоски.
– Вы можете выпить пару глотков этого виски, – предложил он.
– Нет, большое спасибо, – неуверенным голосом ответила она.
Ей хотелось, чтобы у нее в ближайшие часы сохранилась ясная голова, потому что она не представляла, что ее ждет дальше.
Продолжая разрывать панталоны, он оценивающим взглядом оглядел комнату:
– Вы провели тут три дня?
– Да. – Их взгляды встретились.
– После того как я промою и перевяжу вашу рану, мы переберемся куда-нибудь в более уютное помещение.
– Спасибо.
Длительное молчание нарушал только треск разрываемой ткани. Адель понимала, что надо прервать это молчание, продолжить разговор, чтобы умерить охватившее ее волнение.
– Я даже не представляю, что тут внизу, – проговорила она. – Я была без сознания, когда мы сюда добрались, и чувствовала себя совершенно больной, когда проснулась.
Барон Элсестер прекратил разрывать ткань и настороженно переспросил:
– Больны и без сознания?
– Да, еще на корабле мне дали наркоз. И я пришла в сознание только тут, наверху.
Он продолжал взволнованно смотреть на нее.
– У вас есть какие-нибудь повреждения?
Адель поняла, о чем он подумал. Он хотел узнать, не насиловали ли ее. Ей и самой хотелось это узнать.
Но она абсолютно не представляла, как это можно сделать.
– Я не уверена, – тихо ответила она. – Я ничего не чувствовала... кроме головной боли. – Она не могла найти подходящих слов. – Но я думаю, что леди не может быть уверена. Или все-таки может?
Боже, какой вопрос она решилась задать!
На его лице не видно было и тени смущения. Он наклонился, окунул тряпку в миску с водой и осторожно выжал ее. Когда он встретился с ней взглядом, казалось, что он понимал и причину, и степень ее взволнованности. И ответил совсем спокойно:
– Это зависит от очень многого. Простите мое любопытство, но вы не заметили нигде крови, когда проснулись?
– Нет, но он ведь мог... – она с трудом подбирала слова – Боже, ей было так неловко, – мог он убрать все?
