– Довольно трепаться, черт возьми! – сказал Симон. – Покажи свое лицо!
– Что же, хорошо.
Я стянул свои рукавицы и отключил маскировочное поле.
Вот уж скандал так скандал.
Пока вулкан криков еще не кончил извергаться, я снял анорак и подал его Джоанне, все еще стоявшей рядом со мной. И шепнул ей на ухо несколько слов.
– Ты уверен? – переспросила она.
– Следи за ним. Отойди к бару с напитками. Не думаю, что существует реальная физическая опасность, но все-таки не своди с него глаз ни на минуту. Я не смогу ничего сделать, пока будут длиться тесты. Мне придется положиться на тебя. Ты справишься?
Она крепко прижала к себе мой анорак.
– Да.
Адам Станиславский терпел шум и крики не долее нескольких минут. После чего громко приказал:
– Довольно!
В наступившей тишине Гюнтер Экерт выговорил:
– Главный суперинтендант Манган. Пожалуйста, подтвердите своим аппаратом ДНК этого… человека.
– Сейчас, – отозвалась Беа, придвинула аппарат к моему сиденью и принялась за работу.
Джоанна тем временем наливала себе кофе. Симон тяжело осел на своем стуле, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Лицо Евы оставалось непреклонным. Адам Станиславский прошел во главу стола и тихо говорил с Гюнтером Экертом и Джоном Эллингтоном. Миллстоун, Скрантон и Сэм Ямамото сидели молча, с выжидающими лицами. Криста Вензель встала с места и подсела ко мне так, чтобы видеть дисплей тестирующего аппарата.
Через несколько минут машина подтвердила мою личность.
– Теперь я предложила бы вам воспользоваться психотронным аппаратом, если позволите, – обратилась ко мне Вензель и улыбнулась углами губ. – И даже если не позволите.
Я покорно позволил подключить к себе сенсоры. Когда детектор лжи заработал, я почувствовал неприятное жжение, как если бы внутри моего черепа завелся пчелиный рой. Вензель задала только один вопрос:
– Вы в самом деле Асаил Айсберг?
– Да, – ответил я.
Вензель смотрела, как Беа нажимает какие-то кнопки. Внимательно воззрилась на дисплей, кивнула и обратилась к остальным:
– Этот аппарат тоже подтверждает его личность. По-моему, у нас нет иного выхода, кроме как экспериментально принять показания тестов в ожидании подтверждения независимых экспертов. Я собираюсь так поступить и ищу среди вас поддержки.
– Я поддержу решение технического директора Вензель, – сказал Джон Эллингтон.
– Голосующие «за», поднимите руки, – попросил Гюнтер Экерт.
Эллингтон, Криста Вензель, Тора Скрантон.
– Кто против?
Ева, Калеб Миллстоун и – черт! – Сэм Ямамото. Я взглянул ему в лицо. Он пожал плечами.
– Симон, а вы? – спросил Экерт. – Вы воздерживаетесь?
Старик поднял голову. По щекам его текли слезы. Он обратился ко мне:
– Это убьет «Оплот», ты же сам знаешь. После всего, что нам пришлось выстрадать. Остальные концерны просто растопчут нас за отказ от халукского торгового договора.
– Нас ожидают тяжелые времена, папа, – ответил я. – Всех нас, не только концерн «Оплот». Алчность и тупость «Ста концернов» привела все человечество на грань гибели. Я собираюсь сообщить об этом прессе сегодня днем, а потом подтвержу свои заявления в Совете. Что бы ни решил совет директоров, я не позволю халукам и Алистеру Драммонду победить.
Зеленые глаза Симона блеснули прежним огнем.
– А после всего этого ты будешь с нами работать?
Я помедлил, понимая, о чем именно он просит. Вздохнул.
– Да, буду, старый ты шантажист. Если переживу эту чертову заварушку.
– Тогда я голосую «за», – сказал Симон.
Ева замотала головой.
– Ох, папа! Что же ты сделал?!
– То, что должен был сделать, – холодно ответил тот. – Да ты сама знаешь, малышка! «Оплот» больше не твое дитя, так же, как и не мое. Не забывай об этом.
