– Почему бы нам не надеть энвирокостюмы, вместо того, чтобы тащить их в мешке, – предложил я Джоанне. – Снаружи довольно холодно, и снег достаточно глубок для того, чтобы
попортить твои отличные туфли.
Так что мы переоделись – натянули легкие комбинезоны с подогревом прямо поверх одежды. На головы – тепловые шлемы, на ноги верхние ботинки (предназначенные для ношения поверх другой обуви). Я засунул за пояс «иванов», перекинул через плечо тяжелую «Тала-Ж» и подхватил сумку с вещами и большой фонарь. Джоанна несла свою сумочку и пластиковый пакет, содержавший материал для позднего ужина – омлет, копченую осетрину, французский хлеб, свежую тасманскую клубнику и бутылку шампанского «Вдова Клико».
С помощью дальнодействующего прибора, висевшего у меня на шее, я открыл дверь хоппера и спустил лестницу. И провозгласил:
– Вперед, храбрые эскимосы! Я имею в виду вас, профессор де Вет.
Она хихикнула, и мы спустились в глубокий снег. С помощью шейного прибора я закрыл хоппер, подключил его защитную систему и климатический щит. Какое-то время мы постояли рядом в полной темноте, сверкавшей огромными звездами. По красоте они не уступали аризонским.
Я только собрался сказать что-нибудь романтическое, как Джоанна вопросила:
– Чем так противно воняет? Может, это медведь…
В самом деле, я тоже почувствовал отвратительный запах – хотя и слабый сквозь шлем. Это была незнакомая вонь медвежьего помета – нет, что-то куда более отвратительное, как йтатские ароматы, хотя и из других молекул. И я отлично знал, какое существо производит подобную вонь.
– Не медведь. Росомаха. Должно быть, ее мы и видели из хоппера.
Я зажег фонарь и разглядел полоску следов, изгибавшуюся между домами. Мы подошли посмотреть на них поближе. Отпечатки почти такие же длинные, как человеческие, только пошире. Здоровяк. Зверь наступал в свои же собственные следы, ставя задние лапы туда, где только что промяли снег передние, так что каждый отпечаток щерился двойным рядом пяти длинных когтей.
– Странно, – пробормотал я. – Защитная стена пропускает внутрь мелких зверюшек и птиц, но больших убивает. Такой здоровила, как росомаха, должен был получить чувствительный заряд в задницу при попытке вторжения и смертельный выстрел из «каги» при намерении продолжать путь. Может, часть силового поля испортилась?
Мы задержались на время – я вытащил телефон и запросил о целостности охранной системы. Но все защитные приспособления были подключены. Мои одурманенные мозги смогли подобрать только одно объяснение:
– Что-то ничего не понимаю. Надеюсь, зверюга проскочила через силовую ограду, когда мы отключили ее на время посадки. Но нам совершенно не нужна росомаха на жилой территории!
– Почему?
– Они не впадают в спячку, достаточно сильны, чтобы справиться даже с лосем, и еще они обожают вламываться в человеческие жилища в глуши и крушить все направо и налево – просто так, ради удовольствия. И метят территорию своим особым запахом, не лучше, чем у скунса… В общем, разные гадости делают.
– Да ладно, пустяки. Я вот никогда не видела росомаху вблизи. Большие они?
– Взрослая особь может весить до тридцати килограммов и достигать метра в длину. Я как-то раз встречал такую зверюгу в глуши. На вид она вроде медведя, с бурым мехом. Росомахи славны своим скверным характером – собственно говоря, это самые агрессивные дикие звери Северной Америки. Росомаха – не та зверюшка, с которой хочется встречаться лишний раз.
– Да, мне, пожалуй, что-то расхотелось, – тревожно оглянувшись через плечо, призналась Джоанна.
Мы не знали, что нам вот-вот предстоит встреча с кое-чем похуже.
Еще до выхода из хоппера мы отперли главную дверь усадьбы, так что теперь сразу направились в дом. В широкой, ярко освещенной прихожей мы сняли энвирокостюмы. Я повесил на вешалку рядом с комбинезоном шейный прибор управления хоппером и перевязь с «Ивановым».
Джоанна была все еще в своем красивом деловом костюме из тонкой шерсти цвета беж, который надела для участия в конференции. Под пиджаком виднелся воротник голубой шелковой блузы. С золотистой косой, хитро уложенной вокруг головы, и с ниткой жемчуга на шее она выглядела как идеальный типаж академика женского рода, бытующий в мечтах похотливого студента.
Да, впрочем, и в моих тоже.
Я все еще оставался в спортивном костюме Дана с дырами от выстрелов на груди. Только нательные доспехи я снял перед конференцией. Чувствовал я себя помятым, грязным и нелепым, просто-таки синим куском дерьма.
Появился домашний робот – представитель племени серийных метровых, безликих работяг с множеством втягивающихся длинных рук и прочими приспособлениями для уборки.
– Добрый вечер, – проговорила машина. – Могу я взять ваш багаж?
Кто-то наклеил на робота ярлычок с именем – «Роберта». Очень оригинально. Половину домашних роботов Содружества зовут Роберта. А остальных – просто Робби.
Тем не менее я благодарно отдал машине сумку и тяжелое длинное ружье. Но Джоанна оставила при себе пакет с едой.
– Могу я узнать ваши имена, сэр и мадам? – осведомился робот.
– Терпеть не могу эти штуковины, – пробормотал я. – Они жутко назойливые. Наши родители никогда не держали их в доме.
– Не обижай ее, – пристыдила меня Джоанна. – Она же просто исполняет свою работу. – И обратилась к
