машине: – Я – Джоанна, а он – Адик. Пожалуйста, отнеси вещи за нами, Роберта. И не вступай в разговоры, пока мы тебя не спросим.
– Да, Джоанна.
И мы втроем направились в кухню, которой не постыдился бы небольшой отель. Джоанна принялась открывать шкафчики и исследовать оборудование.
– Я с удовольствием буду для нас готовить, – сообщил я, – но сейчас не способен даже просто вскипятить воду. Можно поручить это тебе?
– Бедняжка мой. Конечно же, можно. Почему бы мне не приготовить прямо сейчас маленький ужин? Здесь есть доставочный конвейер, он может поставлять вино и еду со склада, когда мы попросим. А пока пойди распакуй вещи и отдохни. Только объясни мне, как найти нашу комнату.
– Хозяйские апартаменты, – поправил я ее. – Это прямо по коридору, там в конце будет гостиная размером с Художественную Галерею Содружества. Вторая дверь из гостиной выводит в следующий холл, там справа – наши апартаменты. Не перепутай – этот коридор ведет в гостевое крыло. И не забудьте, мадам, что вас ждет горячая ванна! Я, по крайней мере, намереваюсь принять ванну… с лавандовой пеной.
Мы с роботом удалились. Билл Эванс и Джим Холл пели «Ангельский лик» по повсеместному стерео.
Когда в усадьбе жил мой брат Дан, он занимал как раз хозяйские апартаменты. Семья хотела, чтобы он устроился по возможности комфортно. Я решил рассказать Джоанне о заключении Дана перед самым нашим отъездом. Зачем вызывать ненужные ассоциации?
Интерьер дома был роскошным, но стилизованным под лесное захолустье – пол из подогретых каменных плит, с большими нарочито-дерюжными циновками. Стены из темной сосны, украшенные акварельками и художественными фотографиями леса снаружи – красивых пейзажей и диких зверей, и индейская резьба. И никаких чучельных звериных голов. Официально охота в Зимородковом Угодье была запрещена. Окна прикрывали армированные ставни, стилизованные под дерево. Я решил открыть ставни в спальне, чтобы можно было ночью наслаждаться видом звезд и падающего снега.
А если сунется росомаха, мы покажем ей пару штучек.
С Робертой, трусившей за мной по пятам с вещами, я прошел кабинет для завтрака, игровую комнату, огромную библиотеку, еще пару комнат для разных нужд – со спортивным инвентарем и рыболовными принадлежностями, и полный бар с большим пианино и другими инструментами. За всем этим располагался главный коридор. Одна дверь из него вела в хозяйские апартаменты, а вторая, сейчас запертая за ненадобностью, – в застекленный солярий, который использовался только в летние месяцы. И третья дверь вела в крыло прислуги.
Я открыл дверь в наши апартаменты и приказал:
– Роберта, за мной.
Та промолчала. Никаких комментариев, к счастью.
Наша столовая напоминала пещеру. С высоким, чуть подсвеченным потолком и огромной развесистой люстрой из оленьих рогов, которая по странной причине не была включена. Большинство комнат оставались темными. Мы с роботом направились к большому камину, выложенному гранитом; у огня столпилось полдюжины уютных кожаных кушеток. Единственное освещение исходило от газовых языков пламени, лизавших муляжи березовых дров в очаге, и от небольшого торшера под шелковым абажуром рядом с тележкой для напитков, уставленной стаканами и графинами. Стереодинамики в этой комнате наигрывали какую-то немецкую оперу, которую Джоанна точно не заказывала.
Также она не заказывала ни огня в камине в большой гостиной, ни тележки с напитками.
– Стой и не двигайся, – сказал голос откуда-то сзади и справа. – Было бы очень жалко всадить в тебя пару дротиков именно сейчас, когда наконец выдалась возможность поговорить. Ведь мы с тобой ни разу не разговаривали по душам. Сейчас самое подходящее время, не так ли? На грани событий, которые перевернут галактику.
Это был мой собственный голос – но с другой интонацией, с британским, даже, скорее, с шотландским акцентом. Ни намека на ковбойскую картавость. Театральная дикция была позабыта.
Он выступил из полумрака, направив на меня «Иванов МС-120», модель, плюющуюся дротиками с увеличенной порцией парализатора. Два выстрела могут вырубить взрослого мужчину на двенадцать часов. Я оказался лицом к лицу с высоким, крепким мужчиной с волосами цвета горелой хлебной корки, с отчетливым «вдовьим мысиком» на лбу. Болотно-зеленые глаза, тонкогубый широкий рот. Одет парень был в облегающие коричневые брюки, изящную рубашку из тонкой шерсти, с кремовым шейным платком, и легкие кожаные туфли от Гуччи. Неплохие тряпки, но совсем не в моем стиле.
– Ты вооружен? – спросил он.
– При мне только «Тала-Ж», и та у робота. «Иванов» остался в прихожей.
– Я должен убедиться. Давай раздевайся.
– Гр-р-р…
– Я сказал, раздевайся! – Бог мой, он выглядел до крайности вспыльчивым. Неужели люди видели что- то вроде этого, когда смотрели на
Он заставил меня отдать телефон роботу и сообщить, где находится дальнодействующий прибор управления хоппером. Когда я снял с себя одежду и перетряхнул ее, позволил мне одеться обратно. За это время мой проснувшийся разум успел выстроить полную картину происходящего. Увы, с опозданием.
В ангаре стоял его собственный летательный аппарат. Не «Сумасброд», который там не поместился бы, а скорее всего космошлюпка. А сам корабль ждал припаркованный на орбите, в космосе, скрытый маскировочным полем.
Росомаха умудрилась проскочить на территорию угодья, когда он опустил защитную ограду, и попала таким образом в ловушку.
Его персональный телефон на имя «Асаила Айсберга», запрограммированный всеми моими данными,
