халуков или Алистера Драммонда – даже стойкий запах проклятой лавандовой пены – все это обращало мою кровь в жидкий огонь, так что я даже не смел заговорить с женщиной, сидящей напротив меня за столом.
Я так хотел ее!
Тупая человеческая природа устроила так, что один из парадоксальнейших инстинктов просыпается в мужчине перед лицом смертельной опасности. Перед тем, как неандерталец отправлялся охотиться на мамонта, перед тем, как рыцарь отправлялся на бой с превосходящими вражескими силами, перед тем, как воин племени сиу выходил на тропу войны с кавалерией – перед тем, как Синий Суперкоп бросался с головой в логово корпоративных злодеев…
Но на этот раз мое тело, страстно желающее жизнеутвердиться, было обречено на страдание. С нуждой, которую нельзя удовлетворить, нужно бороться. Но если бы это была просто нужда, а не признак чего-то более глубокого…
Я видел собственные синие четырехпалые руки, возившиеся с вилкой и ножом; я помнил ужасные черты своего лица, пялившегося на меня из зеркала в ванной. Я был сам себе отвратителен, меня душило отчаяние, лишь частично связанное с физическим уродством. Некогда я отверг свою жену – из одной идиотской гордости, задавил собственные чувства к ней из глупого страха, и вернулся, только чтобы использовать ее в качестве последнего прибежища.
Люди, которых я уважал, говорили мне, что я никогда не переставал любить Джоанну. Среди таковых были Мимо Бермудес, Матильда Грегуар, моя сестра Ева. Я изо всех сил отрицал эту простую истину, хотя продолжал бережно хранить два обручальных кольца на платиновой цепочке. Я до сих пор пытался это отрицать – теперь, когда мы были вместе, но никакой надежды не оставалось.
Я даже человеком и мужчиной больше не был… И в то же время был.
Джоанна сидела в свободной позе, скрестив босые ноги; красный бархатный халат небрежно накинут поверх белого пеньюара. Она смотрела на светящихся медуз на экране, видно, поняв, что я не гожусь для поддержания разговора. Наконец я уже и есть больше не мог. Она убрала со стола и положила грязную посуду в моечную машину.
– Может быть, хочешь еще кофе по-ирландски, Адик?
Такая вежливая, ласковая с бедным озабоченным психом.
– Да, с удовольствием. Только на этот раз без крема.
Она протянула мне чашку, но не вернулась на свое место, вместо этого подойдя к окну и на миг разведя занавески.
– Это очень спокойный район, он регулярно патрулируется. И охранные системы хорошо снабжаются. Я уверена, что оставаться у меня для тебя совершенно безопасно.
– Покажи мне гостевую комнату, – сказал я. – Или я могу лечь прямо здесь, на кушетке.
– Ты можешь жить у меня, сколько захочешь, – настаивала она. – Если соблюдать осторожность, никто из твоих врагов и не заподозрит, что ты здесь. Я также буду рада помочь тебе с… переговорами завтра в башне «Оплота» и в Совете.
– Я не хочу подвергать тебя опасности и рисковать тобой… Больше, чем я уже это сделал.
– Но куда ты пойдешь? – Джоанна говорила очень убедительно. – Адик, ведь в прессе поднимется буча! Тебе будет постоянно угрожать опасность со стороны халуков и от Драммонда, вне зависимости от результатов голосования.
– Я уже придумал отличное местечко, чтобы там залечь, – бестактно оборвал я ее. – Обо мне не беспокойся.
После того, как я исполню свой долг в Торонто, в самом деле нужно будет где-то затаиться. Первая моя идея была вернуться в укрепленный домик Карла Назаряна, но я ее немедленно отверг. Это одно из первых мест, где враги будут искать меня.
Кроме того, неизвестно, не отправился ли Карл дорогой Джейка Силвера…
Я допил остатки кофе, пробормотав, что ужасно благодарен Джоанне за ее доброту. Единственное, чего я еще попросил бы у нее, – так это обеспечить меня на ночь файлами новостей. Я бы до утра занялся их просмотром, раз уж понял, что заснуть не удастся.
– Бедный Адик, – улыбнулась она. – Конечно, если ты хочешь, я сделаю это для тебя. Но есть и лучшие способы расслабиться.
Она развязала поясок халата, скинула одежду с плеч и бросила на спинку кресла. После чего начала расплетать свою длинную светло-золотую косу.
Чашка едва не выпала из моей руки.
– Джоанна, – только и смог выговорить я.
– Мой милый, – отозвалась она. – Я так по тебе скучала.
– Нет, – простонал я.
Инопланетная плоть, человеческие гормоны. Боже мой. Я снова начинал чувствовать себя живым. Гормоны остались прежними.
– Дай я посмотрю на тебя.
Она движением руки погасила лампу и теперь по одной расстегивала верхние пуговицы своего скромного пеньюара. Тот был из шелковистой непрозрачной ткани, с мягкими кружевами по рукавам и по вороту. Единственное освещение теперь исходило от фосфоресцирующих морских существ, плававших за ее спиной в виртуальной воде. Я различал напрягшиеся соски Джоанны под тонкой тканью, ее сияющие глаза.
– Я ужасен, – хрипло выговорил я. – Я… весь изменился. Ты не понимаешь.
Она покачала головой, улыбаясь все шире.
