замолкла, словно ожидая его ответа. — Итак, ты согласен? Ты это сделаешь?
— Нет, конечно.
— Это хорошее мероприятие.
— Восстановление старых домов, на которые пойдут средства, не такая уж достойная причина, Лора. Детская больница или помощь нищему старику — вот достойная причина.
— Брент, ты знаешь, как важно привлечь внимание к нашему городку. Этот фестиваль нам нужен позарез. Приедет много гостей.
— Извини, но это не то, ради чего я готов потрудиться. — Краешком глаза он видел, что Кешия Джексон, его соведущая, уже закончила свои приготовления и направилась в студию. — Слушай, Лора, это здорово, что ты позвонила, честно, я рад был поговорить с тобой. Правда. Может быть, могли бы как-нибудь встретиться, но…
— Брент, подожди. — В ее голосе послышались панические нотки. — Я знаю, этот город для тебя ничего не значит, но это мой дом, и я забочусь о нем, переживаю за него. Не только о городке, но и о людях, которые здесь живут. Этот фестиваль важен для нас, ты понимаешь?
— Я понимаю. Но что важно для Бисон-Ферри и что важно для меня — разные вещи. И люди в Бисон- Ферри тоже должны это понимать.
— Нет, я никогда не пойму этого. Вспомни, ты ведь никогда не был равнодушным. И тебя и меня глубоко трогали многие вещи, причем одинаково глубоко. До тех пор, конечно, пока ты не переехал в другой город и не отвернулся от всего прошлого, взял и выбросил его из головы. Ты думаешь, я могу это понять, Брент? В этом нет никакого смысла.
— Для меня это имеет смысл. — Но как ни старался Брент, он понимал, что в общем-то ничего не изменилось. Они с Лорой все те же самые, не совместимые, не подходящие друг другу, какими были всегда. Она до сих пор пытается спасти мир, а он по-прежнему втягивает голову в плечи и лишь сжимает кулаки от бессилия что-либо изменить.
— Мне жаль, — тихо проговорила она.
— Нет, — он вздохнул, — это мне жаль. Причем жаль очень многого.
— Я не имела никакого права просить тебя, — продолжала она. — Я не должна была даже звонить тебе. Мне надо было догадаться, как ты отреагируешь на мое предложение…
— Не могла бы ты остановиться? — прервал он ее. Боже, как он ненавидел это вечное самоуничижение Лоры. Кроме того, хотя он никогда бы никому не признался, но идея вернуться в Бисон-Ферри победителем, героем искушала его с тех самых пор, как он перебрался в Техас, а это произошло всего каких-то два года назад. Он на секунду представил себе триумфальное возвращение домой, большой духовой оркестр, настороженно-хмурые взгляды отцов города, которые как бы спрашивают: а что это он снова делает в нашем городе?
— Ты не можешь решиться, да? — с надеждой в голосе спросила Лора.
Брент молчал.
— Если ты все же решишься, я хочу добавить: это всего один уик-энд. Первые выходные апреля. Если у тебя нет никаких особенных планов, конечно.
У него не было их, к сожалению. Брент закрыл глаза, чтобы сосредоточиться.
— Ты можешь выкроить один уик-энд… Не так ли? — спросила она нежным, приятным голосом, который навеял воспоминания о домашнем персиковом пироге в тени старого дуба, среди аромата свежескошенной травы и вьющейся жимолости. — Ты можешь сделать это для меня, Брент?
Если бы кто угодно, кроме Лоры, задал ему такой вопрос, он повесил бы трубку немедленно. Но в глубине души он понимал, что ему хочется вернуться, хотя бы только для того, чтобы увидеть ее.
— Хорошо, — выдохнул он. — Я это сделаю. Но при одном условии.
— Конечно. При любом.
— Я хочу, чтобы ты была одной из участниц.
— Я не могу! Это будет неправильно.
Он усмехнулся.
— Такова моя цена, детка. Я отказываюсь проводить целый вечер в компании кретинов вроде Джанет.
— Откуда ты знаешь, что она собирается быть одной из участниц?
— Повезло. Сказал и попал в точку. — Брент поднял глаза и посмотрел на часы. Три минуты, восемнадцать секунд. — Ну как, идет?
— Я не выйду на сцену перед всем городом, я не хочу выставлять себя дурой.
— Да?! А ты разве меня не об этом просишь? По-моему, именно об этом, — хмыкнул Брент. — Так что скажешь, Лора? Я пойду на это, я соглашусь валять дурака, но только вместе с тобой. И больше ни с кем.
— Ну хорошо, — шумно выдохнула Лора в трубку. — Только у меня есть одно личное условие. Пообещай, что не выберешь меня. Что займешься другими холостячками.
— Никаких проблем, — согласился Брент. Вставая, он поправил свой шелковый галстук. — Но сейчас я действительно должен идти.
— Хорошо-хорошо. — В голосе Лоры прозвучало недовольство, когда она сказала: — Я попрошу Джанет позвонить тебе и изложить детали. Пока, Брент.
— Нет, погоди!
Но Лора уже положила трубку, и там зазвенела пустота. Он секунду смотрел на телефон, потом засмеялся. Лора Бет Морган. Кто бы мог подумать, что он услышит ее после стольких лет? Интересно, какая она, как выглядит без металлических скобок на зубах?
Лора повесила трубку и с облегчением вздохнула. Она не могла поверить, что отважилась и позвонила Бренту Зартличу, или, точнее, Бренту Майклзу — именно под этим именем он известен публике. А что ей оставалось делать? Комитет по сбору средств заседал сегодня днем. Если бы она не помчалась домой, чтобы отыскать номер телестудии в Хьюстоне, и не позвонила бы ему, Джанет сама связалась бы с Брентом по телефону.
При мысли о Джанет Лора съежилась, представив себе, как она говорит с Брентом. Он просто отшил бы ее, и разговор сразу бы закончился. А теперь ей стоит лишь волноваться о том, как жители Бисон-Ферри отнесутся к появлению Брента в городке. Конечно, ничего плохого нет в его возвращении домой. За годы, прошедшие с момента его отъезда, отношение людей к нему совершенно изменилось. Прежде они называли его угрюмым одиночкой, у которого было больше гордыни, чем ума, а теперь они восхищались им и говорили, мол, они всегда знали, что мальчик займет достойное место, и, уж конечно, достигнет многого.
Вопрос заключался в том, как он отреагирует на новое отношение горожан к нему? Его реакция может оказаться столь же непредсказуемой, как и погода в Техасе.
Старинные часы в холле пробили пять. Точно по расписанию ее отец, доктор Уолтер Морган, вошел в комнату. Хотя он уже опирался на черную полированную трость, но по-прежнему держался с достоинством. Как всегда, его лицо казалось абсолютно бесстрастным, но Лора заметила, как углубились складки вокруг рта, сегодня они стали гораздо резче. Многие люди думали, что он переменился после смерти своей жены, но лишь немногие знали правду о постигшем его горе.
Она ощутила боль в сердце, когда он опустился в мягкое кожаное кресло.
— Тебе принести что-нибудь перед ужином? — спросила Лора. — Хочешь чая со льдом?
Отец произнес что-то, что Лора расценила как «да», а он прицелился пультом дистанционного управления в экран телевизора. Незначительные перемены, происходящие в нем, не слишком задевали Лору. Она старалась сделать его жизнь более легкой и счастливой. Он не хотел ничего большего, кроме как жить в чистом доме, чтобы подавали вовремя еду и не трогали, оставили в покое, наедине с собой, в привычном состоянии печали вдовца, которое длилось уже двадцать лет.
Лора встала, поправила юбку и направилась к двери. Она остановилась, услышав голос Брента, лицо которого заполнило экран. У нее перехватило дыхание, как и всегда. Хотя его темные волосы теперь умело подстрижены, а тело доведено до совершенства, все теми же остались потрясающие синие глаза, которых она ни у кого больше не видела, и улыбка, от которой можно было лишиться чувств.
Она очень хорошо помнила эту улыбку с той давно минувшей субботы, когда Брент пришел к ее отцу
